Философия и филология (о российских дискуссиях 90-х годов) [1]
    Дискуссии (очные и заочные) по поводу взаимоотношений философии и филологии не случайно стали актуальными в современной России: в них ярко отображаются некоторые важные особенности интеллектуальной жизни. Очевидно при этом, что даже собеседники, обладающие самыми хорошими качествами и явно заинтересованные в том, чтобы из обсуждения что-то получилось, нередко демонстрируют "технику взаимонепонимания". А значит и само это взаимонепонимание для нас поучительно [2] . Как складывались темы и приемы обеих этих дисциплин, каков смысл их нынешнего сближения и одновременно - размежевания? Материалом для наших размышлений будет в основном дискуссия, организованная журналом "Новое литературное обозрение" [3] , а также несколько близких по проблематике выступлений в печати отдельных авторов. О филологической философии.
    Интересную точку зрения на взаимоотношения философии и филологии предложил А.Пятигорский [4] : если философия первой половины 20 века была лингвистической, то всю философию второй половины века (собственно современную философию) он называет филологической. Иначе говоря, Лакан и Деррида как филологические философы ( для которых язык бесконечен и неисчислим) пришли на смену Витгенштейну и Айеру (для которых язык конечен и исчислим). Поскольку филология это универсальный текст о текстах, а философия - универсальный текст о мышлении, филологическая философия несет в себе некий парадоксальный импульс: она опирается на текст как на свой первичный материал, но вместе с тем выходит за рамки текстуального.
    Получается так: философия некогда сама вытолкнула филологию в жизнь. Иначе говоря, философия, которая изначально была изустной, вывела текст (или, по крайней мере, некоторые тексты) - как нечто не-свое - за собственные пределы и тем самым дала филологии свободу дальнейшего самостоятельного развития [5] . Но филология, вскоре забыв о том, чем была обязана философии, стала все тексты воспринимать и описывать как свои. А философия, выйдя из стадии изустности и нуждаясь в надежном закреплении результатов своей работы, спохватилась об этой некогда дарованной вольнице, но столкнулась с уже укрепившимся другом-врагом.
    Можно наверное, сказать, что своего рода борьба с языком для философии незапамятна. Но ее формы были разными. Лингвистическая философия первой половины 20 века была, наверное, наиболее радикальной попыткой навести порядок с языковой формой существования знания. Однако на этом пути ее ждали разочарования: языковые предложения не фиксировали факты, а факты не соответствовали истинам реального мира, так как сами оказывались нагружены культурными предпосылками восприятия или теоретическими схемами. А теперь своеобразной формой этой борьбы становится "филологическая философия": тут в ход идут не методические стратегии, а приемы партизанской войны и охотничьи уловки [6] . Требуется уже не столько прояснить сказанное, сколько найти секрет самого языкового творчества, выманить наружу скрывающиеся в тексте силы означающего.
    А сделать это было легче всего на материале экспериментальных литературных ( или в широком смысле - филологических) текстов. Девиз "философия и литература" или "философия как литература", еще раньше провозглашенные романтиками, а позже - Валери, был с энтузиазмом подхвачен многими, в том числе и сторонниками позднего Хайдеггера. ............