Часть полного текста документа:Российские версии философии марксизма: Уральская философская школа К. Н. Любутин Большое видится на расстоянии... Правда, нынче в России процессы близкого действия - нищета, криминал, нравственная деградация - заслонили многое из прошлого и будущего. Почитаешь бойких "ельциноидов", тоскливо становится: не было у нас за 70 лет и настоящей истории, не было жизни. Были только М. Горбачев и А. Яковлев, раскрывшие нам всю пустоту и мерзость российского прошлого... Но, кажется, доставшееся от "гаранта Конституции" похмелье постепенно проходит. Российский менталитет обнаруживает, что на месте нынешнего маразма, культа жестокости и эгоизма была великая культура - советская культура, как бы ее ни обзывали: "псевдосоциалистическая", "авторитарная" и т. п. Духовная культура - от науки до поэзии. А наша детская литература? Не было и нет по сию пору такой высоконравственной, талантливой, многогранной литературы в мире. А философия? "Бытует мнение, - пишет В. А. Лекторский, под редакцией которого вышла большая книга "Философия не кончается...", - что советские философы в лучшем случае неумные люди, а в худшем - проходимцы и апологеты власти... На самом же деле картина философской жизни в нашей стране гораздо интересней и сложней"1 . Да, было создано принудительно русское зарубежье. Но всегда были философы, находившиеся как бы вне официальной линии, идеи которых именно сегодня оказались востребованы не только российской, но и мировой философией. Глубоко прав В.А. Лекторский, говоря, что "самые популярные сегодня в мире русские философы и философствующие теоретики - это не представители русского религиозного Ренессанса начала столетия (последние из которых были высланы на "философском пароходе"), а мыслители, разработавшие свои концепции в Советской России"2 . И роль Уральской философской школы в этом не второстепенна (сам термин "Уральская философская школа" впервые употребил в конце 60-х годов чл.-корр. АН СССР Б. П. Колесников, бывший в то время ректором университета). Возьмем только одну, но вечную проблему философии - понимание самой философии, ее предмета. Как-то английский философ Э. Геллнер заметил: "Священник, потеряв свою веру, отказывается от своего призвания; философ, потеряв свою, определяет заново свой предмет"3 . Потеря веры, как правило, случается в переломные периоды. Так было, например, в 1956 году, когда советские обществоведы испытали потрясение в связи с XX съездом КПСС и критикой И. Сталина. Рухнула сталинская версия философии марксизма (со сталинской версией марксизма вообще дело обстоит сложнее - М. Суслов поддерживал ее много лет, и она, пережив "серого кардинала", дотянула до горбачевских экспериментов). В рамках партийной парадигмы тех лет речь могла идти, во-первых, о восстановлении той марксистской философии, которая шла от Ф. Энгельса через Г. Плеханова к В. Ленину и которая замыкалась на идеях "Анти-Дюринга". Именно она абсолютно господствовала в литературе до выхода известного "Краткого курса" (1938), в котором Сталиным была изложена иная позиция (§ 2, гл. 4). Трактовка Энгельсом предмета философии вообще и марксистской в частности весьма противоречива. То он объявляет современный материализм вовсе и не философией, а "просто мировоззрением" и толкует о том, что от прежней философии остается формальная логика и диалектика; то возводит философию, как диалектику, в ранг науки о всеобщих законах движения и развития природы, человеческого общества и мышления. Эта противоречивая позиция Энгельса оказала влияние и на соответствующие формулировки работы Ленина "Карл Маркс", где сказано, что философия марксизма есть материализм. ............ |