ДУХОВНАЯ И ХУДОЖЕСТВЕННАЯ КУЛЬТУРА ГРЕЦИИ Реферат студента факультета правоведения Международного Университета Бизнеса и Управления Буньода Саидова МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ имени М.В.ЛОМОНОСОВА 1996
    Когда мы говорим о древней Элладе как непрерывном культурном феномене, мы должны помнить о том, что, как и в любой культуре, представления людей о мире и его основах подвержены эволюции. Во времена расцвета греческих государств-полисов, когда в Афинах воцарилась демократия, представления греков о богах уже сильно разнились от тех сказочных, полунаивных представлений, какие были во времена Гомера. Это видно по тому, какие изменения претерпел образ Зевса из громовержца, который ссорился с другими богами, был капризен и злоупотреблял своей силой он превратился в разумного правителя мира, где все совершается по его мудрым указаниям.
    Наиболее наглядно перемены в греческой духовной культуре проявляются в отношениях дионисийского и аполлонического начал. Этот вопрос был детально проанализирован Фридрихом Ницше. По Ницше бог Дионис символизировал для греков самосознание человека, живущего в таинственном, чарующем, но и полном опасностей мире дикой природы. Этот мир, в принципе непонятный для человека и хаотический, законом в нем является произвол богов, символизирующих силы природы. Однако не один лишь страх вызывал этот мир у греческого человека: для него было возможным и естественным растворение в этом хаосе, ощущение счастья принадлежности к этому мистическому миру. Орудие Диониса опьянение ,не знающее преград,которое пробуждает душу от тягостного сна потока форм и влечет ее в чарующую область жизни, не знающую преград и подчинений. Именно подобного выхода за рамки собственной ограниченности и трепета перед магией мира добивались греки во время праздников, посвященных богу Дионису, из которых наиболее известными нам являются ежегодно проходившие мистерии в Элевсине. На этих празднествах грек постигал природу дионисийского мира в экстазе, уносящем душу на крыльях сладостного безумия во дворец Всепоглощающей Любви, понимавшейся, по-видимому, глубинной сущностью мироздания. Ницше полагает, чтозначение дионисийских оргий в искуплении мира и духовном просветлении, которое позволяет в иные дни не быть раздавленным ужасом мира.
    Мир Диониса мир телесной символики, причем не ограниченной масками и строгостью ритуала, а всецело подчиняющей пляски, ритмизующей все тело участника, соединяющей его со всеми и растворяющей его во всем. Именно здесь Ницше видит истоки музыкальных гармоний, ритмов и динамики. Он также полагает, что в дионисийских мистериях лежат истоки великого искусства античной трагедии. "Неопровержимое предание утверждает, чтогреческая трагедия в своей древнейшей форме имела своей темой исключительно страдания Диониса и что в течении довольно продолжительного времени единственный сценический герой был именно Дионис". Страдания Диониса, по Ницше, это страдания бога то есть существа высшего порядка, "единого существа мира", "на себе испытывающего страдания индивидуации", запутанного в сети индивидуальной воли. Ведь, по преданию, Дионис был разорван титанами, "при этом намекается, что это раздробление, представляющее дионисийское страдание по существу,подобно превращению в воздух, воду, землю и огонь, что, следовательно, мы должны рассматривать состояние индивидуации как источник и первооснову всякого страдания, как нечто само по себе достойное осуждения".
    "Из улыбки этого Диониса возникли олимпийские боги, из слез его люди", так повествует предание, устанавливающее первенство и животворное начало Диониса. ............