"Городской фольклор" - "Эпос города" - "Сказания и саги"
    Зоркая Н. М.
    "Иллюзионы плодятся как грибы в русских лесах после дождя" - это журналистское клише в начале века соответствовало действительности. Фасады, украшенные разноцветными мигающими лампочками, одевали вечерние улицы в чуть фантастический праздничный убор.
    После того как "похожесть" ("ребеночек как живой", "вино на глазах убывает в бокале" и т. п.) перестала удивлять и умилять публику, экран захватили вымышленные сюжеты - то, что далее будет называться "игровой фильм".
    Как и в других странах, прообразом его в России поначалу было балаганное представление. Кинолента замещала живой спектакль, разыгрываемый балаганными артистами. Это было не только коммерчески выгодно (можно было повторять, "крутить", бессчетное число раз), но и эстетически выигрышно, ибо любая, самая неправдоподобная история, сказка, легенда или быль на экране, благодаря его фотографичности, обретала ту же неопровержимость, что и заснятое реальное событие. Во всяком случае, для тех простодушных первых кинозрителей, которые получили "художественное воспитание" в балагане с его чудесами, зрелищными эффектами вроде "Гибели корабля в пучине морской", "Отсечения головы у корсара" или того самого "настоящего" поезда железной дороги, героя эффектных финалов в балаганном представлении, который-то и помчался по экрану в первой же киноленте.
    Новое зрелище отвечало потребностям прежде всего массового зрителя-горожанина, недаром уже в 1908 году проницательный молодой критик Корней Чуковский в своей нашумевшей работе "Нат Пинкертон и современная литература" называл кинематограф "городским фольклором", "эпосом города".
    За краткий срок русское общество в целом, на всех его уровнях и на всех широтах, оказалось охваченным, словно бы "прошитым" кинематографической лентой - от Зимнего дворца царей до крошечных залов Асхабада или Хабаровска, от аристократических имений до городских фабричных окраин. Кино внедрилось в быт прочно. Сколько было "иллюзионов"? Подсчитать трудно, и точные данные уже невосстановимы, эти "иллюзионы" поистине и росли и исчезали как грибы, сгорали, прогорали, буквально и фигурально. К 1909 году в России существовало уже приблизительно около 3000 кинотеатров, в одном Санкт-Петербурге их насчитывалось 150. Мизерная вместимость залов компенсировалась пропускной способностью повторявшихся киносеансов.
    Плебейский театр с билетами стоимостью в гривенник привлекал не только простой люд, но и культурную элиту. Александр Блок одним из первых русских интеллектуалов влюбился в "вертящиеся картинки" кинематографа (само выбранное им слово "вертящиеся картинки" ясно указывает на связь кино с волшебным фонарем, ярмарочным райком в сознании первых русских кинозрителей), по нескольку раз в неделю бывал в иллюзионах. Воспоминания современников сохранили также и свидетельства о посещении кинематографа Л. Н. Толстым с семейством, о поголовном увлечении горожан. Молодой петербургский поэт Осип Мандельштам, сам завсегдатай иллюзиона, любовно передал его атмосферу: Кинематограф. Три скамейки, Сантиментальная горячка...
    Поначалу можно подумать, что поэт рассказывает сюжет какого-то увиденного фильма - историки кино даже пытались отыскать его в репертуаре тех лет. ............