Грамматика как наука о человеке Г. А. Золотова
    Всякая наука стремится осмыслить не только свой объект, но и свое место, свою роль в системе человеческих знаний.
    Древние включали грамматику в понятие искусства - ars, artis, наряду с такими "умственными занятиями" как риторика, астрономия и др.
    Вергилий же полагал, что "грамматика есть дражайшее паче иных свободных наук знание" (О изобретателях вещей, кн.1, гл.7) [цит. по Виноградов 1958: 48].
    Подобная оценка звучит и в нашем азбуковнике конца XVI века: грамматика - "основание и подошва всем свободным хитростям" (т.е. наукам и искусствам) [там же: 12].
    Основы российской грамматической науки заложены М. В. Ломоносовым "с явной ориентацией на глубокую смысловую содержательность речи как основу ее общественной ценности" [Виноградов 1958: 29].
    Усилиями многих поколений накапливались грамматические наблюдения. В середине XX века, философские, логические увлечения, успехи естественных наук, стремление к "объективной точности знания" побуждали часть лингвистов к поискам "чистой формы", к построению схем и математических выкладок, пренебрегавших смыслом.
    Но изучать в языке форму без содержания - все равно, что представить море без воды. Остроумно оценивала ситуацию Н.Д. Арутюнова: "знаковая теория предложения, связав его с миром, пустила по миру, - оторвала от хозяина - человека".
    Сейчас хозяин-человек разными путями, в разных концепциях возвращается в науку о языке. Это важнейшая и нелегкая задача - вернуть человека в лингвистику на подобающее ему место.
    Условия нашего зарегламентированного образования способствовали закреплению устоявшейся, так называемой традиционной грамматики, которую десятилетиями повторяли в учебниках и программах. Неудовлетворенность этими одинаковыми, на глазах стареющими грамматическими близнецами-братьями искала выхода.
    Формировались смежные и дочерние области знания: семантика, прагматика, теория речевых актов, когнитология и другие, стремящиеся к самоутверждению, к суверенному, автономному существованию. Разрабатывались новые подходы к языку, возрождались полузабытые старые. Каждая область плодила полезные и бесполезные термины. Но другим материалом, кроме языкового, эти науки не располагают, существовать они могут только на почве языка. А язык материально един. Рассматривая его с одной, пусть и необходимой точки зрения, мы недооцениваем другие, разрушаем единство языкового феномена. Создается однобокое, обедненное представление о предмете.
    Приходит пора собирать эти знания, интегрировать, расширив привычные границы грамматики. Критерием необходимости этого процесса и объединяющим началом становится фигура человека, говорящего лица.
    Человек создал язык для общения с себе подобными. Говорящий, мыслящий, чувствующий человек - главное действующее лицо в мире и в языке. Его осмысление мира, его отношение к другим людям выражается в избираемых им языковых и речевых средствах.
    Суждения об антропоцентрической направленности лингвистики становятся к концу XX века чуть ли не общим местом. Что же конкретно меняет эта ориентация в нашем понимании грамматических явлений?
    Лингвистика все увереннее приближается к признанию текста основным своим объектом. ............