Лингвокультурная адаптация текста при переводе: пределы возможного и допустимого Н.А. Фененко
    В современной теории перевода термин "адаптация" используется преимущественно в двух значениях. Во-первых, для определения конкретного переводческого приема, который заключается в "замене неизвестного известным, непривычного привычным" (1, с A3), во-вторых, для обозначения способа достижения равенства коммуникативного эффекта в тексте оригинала (ИТ) и тексте перевода (ПТ) (2, с. 125). В этом случае адаптация понимается как приспособление текста при помощи определенных процедур к предельно адекватному, "вполне соответствующему, совпадающему, тождественному" его восприятию читателем иной культуры (3, с. 78-79). Именно в этом втором, широком значении, термин адаптация употребляется более регулярно, предполагая обязательность приспособления ИТ, как фрагмента отображения объективной и общественной действительности, к социально-культурным условиям общественной действительности народа-переводчика (4, с. 45 - 46). Такая адаптация, получившая название социокультурной, предопределяет стратегию преобразования высказывания, направленную на достижение при переводе комплексной эквивалентности ИТ и ПТ.
    Особенно велика роль социокультурной адаптации при переводе произведений, которые отличаются яркой национальной окраской, как по форме, так и по содержанию. К ним относятся фольклорные произведения, в частности, народные сказки, высокая степень национальной окрашенности которых обусловливает наличие значительного "психотипического расстояния" (5, с. 98) между читателями оригинала и перевода и требует, следовательно, наибольшей "аккультурации" текста.
    Известно, например, что, сохраняя общие структурные элементы с русской сказкой, французская проявляет в большей мере, чем русская, тенденцию к артистизму, к игре: нередко устаревшие, традиционные волшебные элементы сюжета обыгрываются как забавные эпизоды смешной истории (6, с. 7). Веселая насмешливость, -подчеркивают специалисты, - вообще является одной из наиболее ярких черт французского фольклора. С другой стороны, во французской сказке, отражающей "картезианский дух своей страны" (Г esprit de pays qui fut celui de Descartes), гораздо меньше волшебного, чудесного, фантастического, чем в русских или в немецких сказках (7, с. 45), где герои то и дело становятся добычей колдунов, великанов и карликов, волшебников и чародеев, злых духов и различных чудовищ. Сверхъестественные же существа у французов - это, в основном, великаны (ogres) и черт (diable), реже - феи (fee); карлики (petits nains) встречаются преимущественно в бретонских сказках, морское чудовище (Drac) - в гасконских, циклоп Tartaro - в баскских (7, с. 7). Разница в выборе персонажей, наряду со спецификой сюжета и диалектными особенностями, отражает "двойное самосознание" - общефранцузское и областное, которое, по мнению исследователей, сохраняется вплоть до настоящего времени (8, с. 472).
    Сюжет французской сказки прост и безыскусен, ее содержание сводится исключительно к действию; в ней нет ни подробных описаний, ни лирических отступлений, ни анализа чувств (7, с. 45). Действие обычно происходит в бедной крестьянской среде, где главные герои -дровосеки, садовники, землекопы, виноградари. Здесь бедна даже принцесса ("У меня в кармане нет ни су! Меня чуть не съело семиглавое чудовище, а у меня в кармане нет ни гроша"), а свадебный пир пастушки и принца устраивается "прямо на траве" (et le repas de noce eut lieu a meme la prairie) (8, p. ............