Сергей Сычев

Вертова знает весь мир. Наряду с Эйзенштейном, Довженко, Пудовкиным, Тарковским, если не прежде них, его проходят во всех киновузах, им вдохновляются тысячи и тысячи людей, решивших взять в руки камеру и снимать кино. Вертов – это символ смелости, правдоискательства, провокации, молодости и – непонятости, недооцененности. Вертова уничтожили и попытались о нем забыть. Как оказывается, успешно, потому что непрофессиональному зрителю это имя ничего сегодня не говорит. Попробуем напомнить о том, каким был этот человек и почему нашим потомкам еще предстоит вновь и вновь учиться у него, удивляться, восхищаться.

Совсем молодым человеком Вертов (этот псевдоним он выдумал себе, когда был еще подростком) занялся производством хроникальных картин. Шел 1918 год, большевики активно занимались пропагандой, и хроникальные фильмы играли в ней не последнюю роль. Вертов был воодушевлен революцией, которую понимал поэтически: настало время нового человека, сброшены оковы личности, теперь свобода, равенство и братство под руководством великого Ленина воцарятся на всей планете. Раз так, значит, настало время и для нового искусства, в котором не будет места для лжи, пошлости, мещанства, а будет гимн человечеству, взявшему судьбу в свои собственные руки.

Одержимость этими идеями помогала Вертову в годы Гражданской войны снимать полевые суды и расстрелы, нищету, голод – и бесконечные выступления коммунистических ораторов с трибун. Вертов производит сюжеты один за другим. Пока это хроника под названием «Кино-Неделя», задача которой – противостоять игровому кинематографу, который был в то время наиболее широко представлен салонными мелодрамами и американскими развлекательными картинами. Вертов возмущен: почему это кино называется «художественным», если художественного в них ничего нет? И почему в художественности отказано документальному киноискусству, которое честнее, оригинальнее и разнообразнее, чем любая выдумка кинокоммерсантов? Вертов ездит по всей стране на пропагандистском поезде, часто снимая фильм днем, а показывая его уже вечером тем же людям, которых запечатлел. Он замечает, что неграмотное население благодарно воспринимает кино, в котором отражена реальная жизнь. Впоследствии Вертов будет не раз утверждать, что крестьянину зрелище трактора, который когда-нибудь облегчит его труд, понятнее и приятнее, чем ужимки «кинозвезд» России и Америки. Вертов набирается профессионального опыта, сам режиссирует, снимает, монтирует, показывает. Его хроника пока отличается от любой другой лишь необычайно коротким монтажом – заимствованием у американских коллег из Голливуда, между прочим. Именно Вертова следует считать изобретателем так называемого «клипового монтажа», которым сегодня перенасыщены экраны. Но Вертов был убежден, что кино – это как стрельба из пулемета, поток образов должен быть стремительным, как псевдоним «Дзига Вертов» (некоторые исследователи убеждены, что фонетически это имя повторяет звук затвора винтовки). Известен случай, когда одна из монтажниц приняла ворох принесенных Вертовым пленок за мусор и выбросила их в корзину. Автору потом пришлось неделю восстанавливать материал.

Однако Вертов – прежде всего поэт революции. Он не только снимает фильмы, но и мечтает, строит грандиозные планы, пишет скандальные манифесты. ............