Насущность этоса Е.Л. Разова
    Инструментальный разум (определение Ю. Хабермаса), целью и назначением которого является создание и познание объективной реальности, а значит и ее подчинение, трансформация в соответствии с потребностями познающего субъекта, подвергся критике в постмодернистской философии. Критическое отношение к экспансионизму разума легло в основу книги Т. Адорно и М. Хоркхаймера "Диалектика просвещения" (1947 г.) [1]. Они рассматривали разум и систему рационального воспитания - Просвещение - как реализацию воли к власти над миром и другими людьми, что противоречило основной установке просветителей: свобода через просвещение (читай: образование и воспитание). Тему воли к знанию как воли к власти разрабатывал М. Фуко в исследовании генезиса рациональности как установления социальных норм, призванных подчинить индивида, контролировать его и программировать его поведение. Зона экспансии разума получила название "объективной реальности", которой экзистенциализм и феноменология противопоставили мир индивида - "жизненный мир".
    Разделение существования человека на две части - на "жизненный мир", в котором осуществляются наши социальные отношения, работа, семья, друзья, и на "объективный мир", где властвуют безличные структуры, власти и практики, привело к формированию на основании этого деления альтернативных философских направлений. Экзистенциализм и феноменология обратились к изучению жизненного мира, а структурализм и семиотика объектом исследования сделали надличностные структуры. Нет необходимости подчеркивать, что обе сферы существования человека самым непосредственным образом связаны. Структуры базируются на жизненном мире, организуют его, а безличные социальные, политические, властные практики реализуются в повседневности лишь трансформируясь отдельными людьми, более или менее свободными. Однако Ю. Хабермас подчеркивает, что существует опасность поглощения миром безличных структур мира жизненного. Это происходит из-за доминирования "инструментальной" рациональности в гуманитарном знании, стремящемся быть в такой же степени наукой, как и физика, и медицина. Ф. Ницше, К. Маркс и З. Фрейд развенчали традиционные основания человеческого - бога, труд, разум. Что же осталось? Экзистенциалисты обратились к самой жизни, к проживанию субъектом своего бытия. А структуралисты сосредоточились на "бесчеловеческом" или "внечеловеческом" остатке - власти, капитале, языке. Но, при всем различии, даже полярности, и экзистенциализм, и структурализм дают одностороннее представление либо о мире, лишенном человека, либо о человеке, выброшенном из мира, либо о безличных силах и вещах.
    Европейская культура 20 века, особенно его конца, находилась в перманентном поиске своего основания, причем эти поиски окрашены непрестанным страхом зависимости. Опыт тоталитарных режимов породил страх перед властью государства, смертоносные плоды науки, ее непредсказуемость, породили страх перед властью техники и технологий. И самый большой страх - страх зависимости от других людей. В этом ряду сил, наполняющих своими влияниями и связями жизненный мир, самой безобидной казались вещи. Поэтому в поисках нерационального основания человеческого существования философы постмодерна пришли к теме тела, вещей, в которых видели если не предельное основание, то нечто, организующее пространство бытия. ............