Ницше и Уайльд (путь эстетизма) Яковлев Д.Е.
    Они очень похожи, и на удивительное совпадение взглядов немецкого философа и английского писателя внимание обращалось не однажды. Для примера возьмем замечание Т. Манна. В 1947 г. в статье "Философия Ницше в свете нашего опыта" Томас Манн писал: "Нельзя не поразиться близким сходством ряда суждений Ницше с теми выпадами против морали, отнюдь не только эффектными, которые примерно в то же время шокировали и веселили читателей английского эстета Оскара Уайльда" [1]. Далее Т. Манн приводит длинный ряд совпадений, касающихся прежде всего морали и искусства.
    Ницше и Уайльд очерчивают, на наш взгляд, границы европейского эстетизма, каким он был в конце ХIХ века. Границы, внутри которых заключено богатое разнообразие вариантов. Это разнообразие продолжает реализовываться уже в нашем столетии и, видимо, далеко еще не исчерпано; причем в процессе развития эстетизм не теряет своих исходных и принципиальных установок.
    Что же такое эстетизм?
    В исследовательской литературе, отечественной и зарубежной, это явление оценивается противоречиво. Одни видят в эстетизме сугубо декадентское, причем весьма неглубокое, течение, недостойное серьезного внимания; другие, наоборот, высший образец художественного творчества, вкуса и жизнеустройства. ("Эстет!" - может быть и презрительной кличкой, и выражением восхищения.) Естественно, кроме суровых критиков и ярых апологетов есть те, кто оценивает эстетизм средним баллом. Дело осложняется тем, что сам термин "эстетизм" со временем оказался размытым, неясным, довольно часто употребляемым на самых разных уровнях.
    Первопричина разногласий кроется в том, что эстетизм изначально сложен и неоднозначен.
    Обращаясь к истории, надо вспомнить, что в конце Х1Х века появился новый для Европы тип художника (писателя, актера), для которого Красота стала высшей и единственной ценностью, а наслаждение ею - смыслом жизни. У основателей культа Прекрасного быстро нашлись последователи. Эти люди не имели прямого отношения к художественному творчеству, но отличались от обыкновенных потребителей искусства тем, что могли задать тон, вдохновляя определенную артистическую среду. Если такой тип ревнителя Прекрасного был нов для Европы, то в Китае и Японии (да и вообще на Востоке) он возник давно. Поэтому неудивительно, что во времена расцвета европейского эстетизма традиционное дальневосточное искусство приобретает поклонников среди европейских художников и писателей.
    Пожалуй, именно моральный критицизм был той общей тенденцией эпохи "конца столетия", на которой произрастали многие новые теории. Одной из них был эстетизм, причем недовольство буржуазной моралью, а порой и моралью вообще составляет его фундамент. Так, в "Генеалогии морали" Ф. Ницше писал: "Доныне дозволялось искать красоту лишь в нравственно добром. Это в достаточной мере объясняет, почему так мало нашли и так много времени потратили на поиски воображаемых дряблых красот. Но так же верно, что во зле заключены сотни видов счастья, о котором понятия не имеют добродетельные, в нем существуют и сотни видов красоты, и многие еще не открыты" [2]. Для Дориана Грея, а возможно и для его создателя Уайльда, зло порой было лишь одним из средств осуществления того, что он считал красотой жизни.
    Эстетизм располагает искусство и Красоту по ту сторону добра и зла, снимая с художественного творчества ответственность за "побочные" возможные последствия неэстетического характера. ............