О логической интуиции арабо-мусульманской культуры
    А.В. Смирнов
    Словосочетание "мышление культуры" принадлежит к числу метафор, которыми часто и охотно пользуются ученые. Она удачно выражает интуитивные представления, вызревавшие в востоковедении в течение последнего времени, и прежде всего среди тех его представителей, кто стремился понять функционирование различных сегментов культуры в их целостности. Такую целостность можно рассматривать в двух аспектах: с одной стороны, каждая сфера культуры (например, музыка, изобразительное искусство или филологические науки) включена в целое культуры и неотъемлема от него, а с другой - сама представляет собой некое органичное целое. Целостность в первом смысле оправдывает употребление культурно-специфицирующих предикатов, как когда мы говорим: "арабская музыка" или "арабская филология", относя благодаря предикату "арабский" обе эти сферы к единой целостности "арабской культуры". Целостность во втором смысле позволяет говорить об "арабской музыке" или "арабской филологии"; так мы вычленяем "музыку" и "филологию" из того необозримого поля феноменов "арабской культуры", которое предстает взору арабиста. Представление о наличии целостности второго типа позволяет сравнивать то, что называют "однородными феноменами" разных культур, например арабскую и европейскую музыку или арабскую и европейскую филологию.
    Эти представления стали едва ли не тривиальной предпосылкой исследований феноменов различных культур, - настолько тривиальной, что о ее оправданности чаще всего предпочитают не задумываться. Я не собираюсь здесь всерьез обсуждать такую оправданность - статьи недостаточно даже для постановки этого вопроса. Я лишь намечу отдельными штрихами некоторые контуры этой проблемы, поскольку интересующий меня сюжет прямо связан с нею.
    Безусловно, целостность второго рода (арабская "музыка", или арабская "филология", или арабская "философия") легко вычленяется в "арабской культуре" только для очень поверхностного и не самого сведущего взгляда. Это обстоятельство прекрасно известно специалистам и многократно обсуждалось в их исследованиях. Если мы, несмотря на это, все же пользуемся такими понятиями, то тому есть две причины. Во-первых, это не столько удобство вписывания феноменов другой культуры в привычную нам категориальную сетку, сколько оправданность такой операции очень солидными и очень трудно оспариваемыми философскими основаниями, которые иногда объединяют под общим названием "универсализма" и которые имеют на своей стороне всех классических философов от Аристотеля до Канта (и, конечно, далее). Во-вторых - что куда существеннее, - это тот факт, что хотя в самой арабской культуре не так-то легко найти основания для вычленения единых феноменов "музыки", "филологии" или "философии" (и, наоборот, нетрудно набрать весомые аргументы против такого объединения), внутренняя связность и целостность этих областей все же безусловно присутствует для самой культуры и чувствуется изучающим ее исследователем. Это второе обстоятельство и создает то напряжение, которое - при должном его осмыслении - способно стать философской проблемой в подлинном понимании этого слова, - проблемой, открывающей очень серьезные перспективы.
    Напряжение, о котором я говорю, создается следующим образом. ............