"Магнетизм вращения" Франсуа Араго Хасапов Борис
    Стремясь ревностно к открытиям, он был осторожен в своих выводах и больше всего любил прокладывать новые пути, по которым можно было прийти к установлению тождества причин разнородных явлений. Расширяя для ученых пределы знания, он обладал удивительным даром распространять вокруг себя приобретенные им знания. Таким образом, ему были доступны все виды влияния, и авторитет его имени не уступал его популярности.
    А. Гумбольдт о Ф.Д. Араго
    Имя французского ученого Франсуа Доминика Араго (26.02.1786 - 2.10. 1853) когда-то было весьма популярным в России. "Пушкин изучал Араго", - замечает в одной из черновых записей поэт В. Брюсов. "Все физические статьи Араго читаю я с любопытством", - пишет из Сибири декабрист С.П. Трубецкой. В домашней библиотеке симбирского дома-музея Ульяновых можно и сейчас видеть книгу с грозным названием "Гром и молния", посвященную атмосферному электричеству. Между прочим, об этой книге в современной монографии "Проблема шаровой молнии" написано буквально следующее: "к этой книге мы будем неоднократно обращаться, ибо, хотя она и была издана в середине прошлого /ХIХ - Б.Х./ века, собранные описания шаровой молнии до сих пор не потеряли своей ценности и хорошо дополняют современные наблюдения" [1]. Штрихи к биографии ученого
    Первые попытки написания биографии Араго для российского читателя предпринял профессор Московского университета Д.М. Перевощиков в 1853 г. при подготовке некролога. Статья "Франсуа Доминик Араго и его ученые труды" появилась одновременно в "Современнике" и "Отечественных записках".
    Впрочем, через несколько лет в Санкт-Петербурге в переводе на русский язык выходит трехтомник самого Араго под заголовком: "Биографии знаменитых астрономов, физиков и геометров" [2]. Здесь среди жизнеописаний плеяды ученых первой величины (Ампера, Гумбольдта, Френеля и др.) помещена и скромная автобиография автора сочинения. Книга эта, пожалуй, наиболее часто цитируемый многими историками науки первоисточник. Дело в том, что Ф.Д. Араго с 1830 г. был непременным секретарем Парижской Академии наук и лично знал почти всех ученых того времени. Его учителями были П. Лаплас и Г. Монж. В одной лаборатории совместно с Ампером и Гей-Люссаком он проводил эксперименты, сотрудничал с Био. Так что судить о выдающихся современниках он мог самостоятельно, не заручаясь другими авторитетами. И в этом ряду его автобиография кажется несколько странноватой. Вот что отмечает наш современник, писатель Даниил Гранин.
    "На первый взгляд, автобиография Араго написана не ученым. То есть там ученый и его научные занятия - предлог, чтобы поведать удивительную, презабавнейшую одиссею одного молодого человека наполеоновских времен. О самих исследованиях - вскользь, без всякой увлеченности, не в этом главное..." [3].
    Действительно, опираясь на автобиографию Араго, можно написать остросюжетную приключенческую повесть. Причем не надо придумывать особо зытались убить или отравить. Вряд ли кому-нибудь из ученых, кроме Араго, приходилось читать в газете подробное описание собственной казни через повешение, сидя в это время в тюрьме. Интересно, что побег из тюрьмы заканчивается не свободой, а пленением ... пиратами. И снова побег. ............