"Теория этногенеза": конец начала или начало конца? В. Изломов
    Литератор или ученый?
    Имя Льва Николаевича Гумилева, автора "теории этногенеза", хорошо известно. Он не ошибался в оценке своей популярности: "Я прославлен на всю Россию". У него было много почитателей и даже поклонников и много "врагов". Группу "почитателей" составляли студенты, творческая интеллигенция, вообще "интересующиеся", то есть околонаучная общественность; группу "врагов" - ученые-профессионалы: этнографы, востоковеды, историки, этнологи, археологи, слависты. Однако в 1980 году на сторону последних "переметнулся" ряд русских писателей и литературный журнал "Наш современник" - по причине возмущения вольностью гумилевской трактовки отечественной истории. Апологеты учения Гумилева сразу зачислили и их в разряд "врагов" - таковыми автоматически становились все, кто критически относился к "теории этногенеза". "Кольцо оппозиции Гумилеву", "удар по ученому был нанесен совместными силами этнографов и востоковедов", "резкая отповедь клира Института этнографии", "враги - этнографы и историки - вернулись на знакомую "тропу войны", "ритуал уничтожения Гумилева высокой наукой", "началась обширная и шумная атака", "уничтожающий удар был нанесен со стороны патриотов", "атаку завершил Чивилихин"2... Что это - научная дискуссия или сводки с фронта? Вопрос риторический и ответа не требует. Попытаемся ответить на другой - уже не риторический: почему научный мир так и не признал "теории" Л. Н. Гумилева, в чем суть тридцатилетней войны Льва Николаевича с академической наукой?
    Общеизвестно, что любому ученому необходима профессиональная адаптация - порой довольно длительная. И это оправданно: некорректность всегда ведет к грубейшим ошибкам. Недостаточный профессионализм - причина многих бед. Сколько вреда нанес своими дилетантскими действиями, к примеру, исследователь Салтово-маяцкой культуры В. А. Бабенко, который сенсации ради варварскими методами ведения раскопок всего за 11 лет уничтожил около двухсот историко-археологических памятников - с плачевным научным результатом. Коллеги Бабенко понимали опасность подобного энтузиазма и пытались остановить ревнителя, но Бабенко апеллировал к кругам и лицам, мало разбиравшимся в тонкостях проблемы, зато легко поддающимся эмоциям: "строят козни", "интригуют", "завидуют успехам", "боятся конкуренции"... И долго еще специалистам придется расхлебывать кашу, заваренную человеком, которому академическая наука "мешала" работать3.
    Лев Николаевич Гумилев, несомненно, обладал ярким литературным талантом (недаром он был сыном сразу двух крупных поэтов - Николая Гумилева и Анны Ахматовой). Если бы он писал исторические романы, а не создавал концепций всемирной истории, то, несомненно, обогатил бы русскую культуру, но, на беду, занялся учеными изысканиями. Однако художественно-образное восприятие мира и исторических событий оказало ему плохую услугу. Анализ его основных трудов однозначно свидетельствует: Гумилев не только не владел необходимой научной методологией, но даже не понимал ее проблематики! Только в двух гумилевских работах - "Этногенез и биосфера Земли" и "Конец и вновь начало" - содержится несколько десятков грубейших методологических ошибок, каждая из которых делает "теорию этногенеза" научно недостоверной (мелкие огрехи вообще не поддаются подсчету - их больше, чем страниц в книгах). ............