Кто был Врубель - художник декаданса или ренессанса искусства? Или это вообще несущественно? Врубель есть Врубель, в своем роде единственный и ни на кого не похожий. Ещё на протяжении жизни Врубеля оценки его искусства располагались на широкой шкале - от " дикого уродства", " бездарной мазни", " мерзости" до " дивных симфоний гения". Но и в дальнейшем его репутация снова падала и снова поднималась; более приглушенно, но проигрывалось примерно то же: декаданс - ренессанс.
    После поспешного причисления его к отпетым декадентам, в нем постепенно, но все больше и больше стали видеть " классические" черты. Он все больше срастался в нашем сознании с Лермонтовым, со сказками Пушкина и музыкой Римского-Корсакова, а там и с Александром Ивановым, с древнерусской иконописью, наконец, вообще с Третьяковской галереей, которую уже и представить себе нельзя без зала Врубеля. Бенуа помнил Врубеля " дикого", эпатирующего, ворвавшегося, " как беззаконная комета", в русскую живопись, когда и " Мир искусства" тоже был в какой-то степени эпатирующим. Мы же того Врубеля не знаем: для нас Врубель - волнующие, красивые, таинственные, но нисколько не " дикие" картины, которые для нескольких поколений людей связаны с юношескими романтическими переживаниями: в самом деле есть что-то извечно и трогательно юное в печали " Демона сидящего".
    Но мы и по сей день не уверены - кто же он всё-таки был? И была ли действительно та эпоха, в которую он жил, " эпохой Врубеля", ею ли детерминировано его искусство или он был в ней чужой, " пришелец", не уместившийся в её пределах и потому обреченный на неполноту реализации своего необыкновенного дара, на " фрагментарность" своих созданий?
    Так как выставки импрессионистов в свое время наделали скандального шуму, отголоски которого доходили до русской публики, то для неё все шокирующее ассоциировалось с импрессионизмом. Врубеля тоже не раз называли в печати импрессионистом. Ёще чаще - декадентом, что его оскорбляло, так как декаданс, по прямому смыслу, означает падение, он же мечтал о широких горизонтах и высоком полете искусства. Иным звание декадентов даже импонировало - есть своя прелесть в осенних сумерках и своя гордость в том, чтобы быть певцами заката. Но как раз у Врубеля ничего этого не было, по крайней мере, субъективно он нисколько не разделял настроений лирического заката и меланхолии ущерба. Напротив, мыслил миссию своего искусства как преодоление ущербности. Его известное кредо - " иллюзионировать душу, будить её от мелочей будничного величавыми образами", образами народного эпоса, Библии, Шекспира, Лермонтова, Пушкина, к которым он обращался постоянно, трактуя их с глубокой серьёзностью. Поэтому ярлык декадента, то есть упадочника. Воспринимался им как оскорбительная нелепость, и однажды он с вызовом в публичной речи сказал, что " так называемый декаданс" скоро будет признан возрождением.
    Связь Врубеля с модерном в нашей литературе трактовалась в зависимости оттого, как оценивался модерн. Переоценка стиля модерн побудила пересмотреть вопрос о причастности к нему Врубеля. Может быть Врубель не стоял от него в стороне, получая лишь спорадические импульсы, а находился внутри, у истоков этого течения? Может быть, он сам и был создателем русского модерна? Такой вывод как бы носится в воздухе. ............