Законы и объяснения в социологии Аутвейт У.
    По сути, вокруг названного вопроса ведется два диспута. Первый - это диспут между философами науки о том, что такое научные законы. Второй - это спор о том, полезны ли такие законы для социологии и если да, то каково их применение.
    Я буду рассматривать как непроблематичное утверждение о том, что социологи стремятся объяснить разные вещи, даже если понимать объяс-нение в предельно широком смысле, включающем в себя описание, пони-мание (в том особом значении, в котором это слово употребляется в соци-ологии) и т.п. Многие представители социальных наук настаивали на том, чтобы отделить собственно объяснение от этих более широких трактовок. (Как мы увидим позднее, это часто происходило потому, что их концеп-ция объяснения в значительной мере опиралась на идею научных зако-нов.) Я, однако, хотел бы избрать отправной точкой ту концепцию объяс-нения, которую мы используем в повседневной жизни и которая объединяет множество различных способов объяснять. В частности, ответом на вопрос о том, почему что-либо происходит, например на вопрос: "Зачем они это делают?", нередко будет описание действий. Если вы спросите о причине конкретного скопления людей, зачастую вполне удовлетворительными будут ответы: "Это - футбольный матч", "Это - полевая обедня" или "Де-монстрация...". Конечно, затем могут возникнуть другие вопросы, ска-жем, почему матч происходит на стадионе Б, а не на стадионе А, или, более фундаментально: "А что такое футбольный матч, обедня и т.п.?". В ответ на первый вопрос можно сказать, что стадион А - лучше или более соответствует целям данного мероприятия; что стадион Б - закрыт на ре-монт или, что может показаться более интересным, что мэрия решила удер-жать участников мероприятия как можно дальше от центра города. Ин-тересная структурная особенность последнего из приведенных объяснений заключается в том, что оно объясняет, рассказывая историю или, по крайней мере, отсылая к возможной истории о процессе (или совокупнос-ти процессов), приведшем к объясняемой ситуации. Это, конечно, та са-мая форма объяснения, которую мы часто обнаруживаем в исторических повествованиях.
    Объяснение второго типа, отвечающее на вопрос: "А что такое матч, обедня и т.п.?", повлечет за собой более полное описание структуры, це-лей и других черт объясняемых действий. Результатом могут оказаться ни много ни мало многотомные исследования по социологии спорта, религии, политической деятельности и т.п.
    Таким образом, вопрос о том, что делает объяснение собственно объяс-нением или что делает его хорошим объяснением, оказывается весьма труд-ным, и может возникнуть необходимость в детальном исследовании не толь-ко логических свойств объяснения, но и контекста, в котором оно дается. Вы, например, можете приобрести шутливый плакат, "объясняющий" струк-туру игры в крикет посредством обыгрывания слов "внутрь" и "наружу". Плакат будет обладать формальными свойствами объясняющего описания, но понять его сможет только тот, кому правила крикета уже известны. Утверждение "Я был болен" имеет форму социально признанного хороше-го объяснения для того, например, чтобы объяснить, почему не сдал в срок рукопись для данного сборника, но подозрительный редактор, воз-можно, пожелает узнать, насколько болен, как долго я болел и т.п. ............