Болезненные сомнения и тревожная мнительность
    Тревожные сомнения (в том числе болезненные), часто сплетающиеся в тягостный совестливый самоанализ с неуверенностью в своих силах, в своем здоровье, как известно, есть исконное свойство-переживание многих русских, особенно так называемых чеховских интеллигентов. Именно русским писателям (особенно Достоевскому, Толстому, Чехову) удалось так правдиво-глубоко, непостижимо-точно для нас, для народов других стран и целебно для себя выразить сложные нравственно-мучительные сомнения-размышления, прежде всего, конечно же, свои собственные. В клиническом исследовании этих душевных трудностей-переживаний также сделано особенно много российскими врачами: такова наша природа.
    Пражский психиатр Арнольд Пик в статье "К вопросу психопатологии неврастении" (1902) описал 79-летнюю женщину, которая, подобно своему отцу, с детства до боли в сердце жалостливая к несчастным, содержательно-нравственно тревожилась по всяким таким поводам и о том, что люди заслуженно скажут о ней что-нибудь дурное. К примеру, думала-страдала по дороге в палату после беседы с А. Пиком: "Боже мой, что подумает профессор!" Или, скажем, "если муж - причем ее брак был несчастливым " задерживался дольше обычного, она приходила в сильнейшее волнение, думала, что он утонул, бежала в полицию с просьбой его разыскать".
    Пик видит главное отличие этого душевного свойства-переживания от навязчивости в том, что оно отнюдь не чуждо страдающему своим содержанием, не противостоит сознанию. Петр Ганнушкин соглашается в этом с А. Пиком в своей статье "Психастенический характер" (1907), называя это расстройство просто сомнением.
    Другой российский психиатр, Иван Сикорский, отец знаменитого авиаконструктора, в своей книге "Всеобщая психология с физиогномикой" (1912), вспоминая декартовское положение о том, что человек сомнением ищет истину, отмечает, что сомнение "уже имеет свойства умственного анализа, осложненного чувством ("мучительное сомнение", "тревожное сомнение" и проч.), и соответствует встрече нескольких мнений или совместному существованию их, как показывает самое название сомнение ("со-мнение")". И А. Сикорский полагает сомнение "одним из глубоких органических процессов духа": "у более развитых умственно и в состоянии сомнения мысль продолжает работать, выводя человека постепенно из "мрака сомнений"".
    Таким образом, самое тревожное, мучительное сомнение есть мыслительное, напряженно-аналитическое переживание, в отличие, например, от тревожной мнительности " склонности просто тревожно преувеличивать опасность (от устарелого "мниться" " казаться).
    И болезненные сомнения, и тревожная мнительность могут быть наполнены разнообразным содержанием, но чаще нравственно-этическим или ипохондрическим (боязнь тяжелой или позорной болезни). Очень часто сомневающийся совестлив. Болезненное сомнение в этом смысле обычно показатель больной совести. Однако и у болезненно-сомневающегося, и у тревожно-мнительного всегда есть какой-то реальный повод, факт, с точки зрения которого это переживание психологически понятно (в отличие от бредового).
    Тревожная мнительность не рассудочна, не проникнута более или менее сложной аналитической работой мысли и чаще направлена, в отличие от подозрительности, не на поиски врагов, а на какую-то свою неполноценность. ............