Концепция "племенизма" К.Н. Леонтьева в цивилизационной историософии XIX-XX веков Емельянов-Лукьянчиков М. А.
    В 1984 году в издательстве Оксфордского университета вышел сборник статей "Экспансия мирового сообщества", одним из авторов которого - Рональдом Дором - было введено новое историософское понятие - "феномен индигенизации"(1).
    В 1996 году Самюэль Хантингтон в своей нашумевшей работе "Столкновение цивилизаций" дал лаконичное описание этого явления. Оно представляет собой "демократический парадокс: принятие незападными обществами западных демократических институтов, поощряет и дает дорогу к власти национальным (здесь - в отрицательном смысле - Е.- Л.М. А.) и антизападным политическим движениям" (2)
    Однако и Хантингтон и Дор лишь дали описание явления, поставили вопрос, но не дали на него ответа. Мало того, оказалось, что они далеко не первые, кто обратил внимание на проблему, - за полвека до этого ее рассмотрел А. Тойнби, до него - О. Шпенглер, а ещё раньше - Константин Николаевич Леонтьев - гениальный русский мыслитель, писатель и дипломат. Его взгляд на этот вопрос настолько же самобытен, насколько неординарно само явление и потому заслуживает отдельного рассмотрения.
    Леонтьевский историософский подход к роли национальных сил в истории человеческих цивилизаций, на наш взгляд разрешает многие недоразумения в области её изучения. Здесь мы, преимущественно, остановимся на взглядах К. Н. Леонтьева по поводу национального фактора в истории России и Европы XIX-XX веков. Интерес к этой теме не ослабевает, и включение в широкий научный оборот леонтьевской концепции "племенизма", - наряду с указанием на целый ряд параллелей в наследии более поздних историософов, представляется весьма своевременным.
    За два последних столетия актуальность национального вопроса возрастала с каждым шагом истории, поэтому и ответ на национальный вопрос исследователями, представляющими разные религиозные, политические и культурные взгляды и национальности давался совсем не однозначный. Так, если П.Сорокин полагал, что национальности не существует как таковой и "то, что обозначается этим словом, есть просто результат неглубокого понимания дела"(3), то И.Ильин не ставил под сомнение её существование, и полагал, что оно "не только не чуждо добру и справедливости и праву, ... но есть одно из высших проявлений духовности на земле" (4).
    В виду широкого диапазона взглядов на вопрос велика необходимость терминологической ясности.
    Во-первых, нужно выяснить, что такое, собственно, есть нация. Леонтьев определяет её как то, что объединяет природные, физиологические и лингвистические отличия группы людей (что само по себе составляет племя) с их религиозными, государственными и бытовыми отличиями (что в свою очередь составляет культуру), но не только не является тождественным племени или культуре, но и не является их арифметической суммой (5).
    В общем, Леонтьев вполне согласился бы с более поздним описанием Ивана Ильина: "покажи мне, как ты веруешь и молишься; как проявляются у тебя доброта, геройство, чувство чести и долга; как ты поёшь, пляшешь и читаешь стихи;... как ты любишь свою семью; кто твои любимые вожди, гении и пророки, - скажи мне всё это, а я скажу тебе, какой нации ты сын " (6).
    Затем, пишет Леонтьев, у каждой нации есть своя самобытная идея - национальность (7). ............