Ширинянц А. А., Ермашов Д. В.
В рамках всего консервативного идейного комплекса Н.М. Карамзина наиболее важным представляется его концепция русского самодержавия. Именно в нем русский мыслитель видел единственную силу, способную удержать российское общество от впадения в крайности революционных разрушений и массовых беззаконий. Стремление обосновать закономерность и необходимость самодержавия для блага России было одной из главных причин, побудивших Карамзина заняться историей.
Еще в середине прошлого века его младший друг и современник князь П.А. Вяземский утверждал, что в потребности изучения прошлого России находят «вдохновение и основы консерватизма» историка (1). Поэтому, как верно заметила Л.Г. Кислягина, «если историческая концепция Карамзина раскрывает его политическую программу, то политическая дает ключ к пониманию его исторической концепции» (2).
Здесь, как нам представляется, необходимо сделать краткое отступление. Речь идет о том, что в большинстве работ, посвященных карамзинскому творчеству, приоритет в исследовании тех или иных проблем отдавался, в первую очередь, как раз вопросам формирования и эволюции идеи самодержавия в политической доктрине Карамзина. Об этом свидетельствует подробное освещение многих сторон данной проблемы в трудах Ю.М. Лотмана, Л.Г. Кислятиной, Н.В. Минаевой и др.
Нас же в контексте рассматриваемой темы интересуют прежде всего те позиции историка, которые позволяют говорить о российском самодержавии преимущественно как об основе самобытного и творческого исторического движения России.
Нельзя утверждать, что в отечественной научной литературе не было подобного рода разработок. Краткие замечания по данному вопросу можно найти в трудах Н.Л. Рубинштейна (3). В статьях Г.П. Макогоненко в той или иной форме обязательно звучала мысль, что история Карамзина запечатлела не только его политический идеал, «но и его художественную концепцию национального русского характера, русского народа» (4). В учебном пособии «Историография истории СССР» содержатся небольшие ссылки на характерный для русского мыслителя «переход от западничества к национализму» (5). В книге М.А. Алпатова «Русская историческая мысль и Западная Европа» данной стороне проблемы посвящено несколько страниц (6).
Уже в «Письмах русского путешественника» можно найти мысль, содержащую в зародыше будущее обращение автора к отечественной истории: «Больно, но должно по справедливости сказать, что у нас до сего времени нет хорошей Российской истории, то есть, писанной с философским умом, с критикою, с благородным красноречием». Знакомство с русскими летописями, трудами историков М.М. Щербатова, В.Н. Татищева, И.Н. Болтина и др. привело Карамзина к осознанию необходимости нахождения «философической методы для расположения предметов» (7) в деле изучения богатой великими событиями российской истории. И признав, что нам нужен «философ-историк» (8), Карамзин, будучи, по словам В.Г. Белинского, «везде и во всем... не только преобразователем, но и начинателем, творцом» (9), по собственному почину, добившись звания придворного историографа, на долгие годы «постригся в историки» (выражение П.А. Вяземского) (10).
Первое сугубо историческое сочинение русского мыслителя «Историческое похвальное слово Екатерине II» было одновременно и его первым политическим трактатом, содержащим в себе монархическую программу автора. ............
