Банкротить по-русски: Кто виноват
    Дмитрий Кошелев, Управляющая компания "Парфёнов и партнёры" (г. Тюмень) Особенности национальной охоты
    Вы доверяете аналитикам инвестиционной компании "Атон"?
    Если да, то такой факт: они считают, что поглощения компаний являются естественной реакцией на изменчивость рынка, а оттого нужны всем фирмам для приспособления к меняющейся экономике. Но если вы и не верите "Атону", тоже ничего страшного: так считают вовсе не только они.
    А раз экономика в России не то чтобы изменчива, а даже капризна, тема поглощений здесь забудется не скоро.
    Умудрённая десятилетиями опыта западная экономическая мысль разработала три акционерных инструмента борьбы за корпоративный контроль:
    тендерное предложение,
    скупка акций на фондовом рынке,
    схватка за доверенности.
    Свежий и незашоренный взгляд отечественного бизнеса внёс в копилку знаний административно-судебные инструменты борьбы за капитал, главным из которых является банкротство.
    Более того, последний инструмент объявлен частью государственной политики. Концепция управления государственным имуществом и приватизации в РФ, утверждённая российским Правительством 9 сентября 1999 г., не стесняясь говорит, что "банкротство - один из способов перераспределения собственности от неэффективных собственников к эффективным. Вопрос о банкротстве - это вопрос в большей степени инвестиционно - имущественный, чем фискальный. ...участие государства как кредитора в процедурах банкротства должно быть направлено на... привлечение эффективных собственников." Нехороший закон
    И неудивительно то, сколько плохих вещей наговорили про Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве)" от 8 января 1998 года!
    Наиболее распространена (прежде всего среди юристов) такая вот претензия: новый Закон отказался от проверенного "принципа неплатёжеспособности" в пользу "принципа неоплатности", что породило лавину банкротств. Ведь новый принцип позволяет признать банкротами 80-90 % российских компаний (это по общему паническому мнению; согласно же уточнению главного "программиста" страны Германа Грефа - только 40 %, что есть две большие разницы).
    Это так, да не так.
    Во-первых, волна банкротств покатилась ещё в 1995 году, задолго до принятия нынешнего Закона, и всё это время только последовательно поднималась. Вот как выглядит статистика: Год Рассмотрено дел Рост Признаны банкротами Рост 1993 100 - 50 - 1994 240 в 1,4 раза информации нет ? 1995 1108 в 4,6 раза (!) 469 ? 1996 3 740 в 3,4 раза 1 035 в 2,2 раза 1997 5 687 в 1,5 раза 2 269 в 2,2 раза 1998 12 781 в 2,2 раза 4 747 в 2,1 раза 1999 15 583 в 1,2 раза 8 299 в 1,7 раза 2000 24 874 в 1,6 раза 15 143 в 1,8 раза
    В общем, за 10 месяцев 2001 года в России зарегистрировано 34 тыс. банкротств, то есть через эту процедуру прошёл 1 % компаний. В США и ФРГ ежегодно подвергаются банкротству 3-5 % компаний; за десятилетие 1981-1990 годов темпы банкротства в Штатах составляли в среднем 66 630 компаний в год. Так что наши показатели космическими вовсе не являются. Вероятнее, всего лишь продолжается освоение нового для послесоветской экономики института.
    Действительно проблема в том, что у нас банкротят организации с большой суммой активов: сейчас общий размер конкурсной массы по всей России исчисляется триллионом рублей. ............