"Грусть и святость" (Поэтическое богословие Николая Рубцова)

"И свет во тьме светит, и тьма не объяла его…"

Евангелие от Иоанна

"… И эту грусть, и святость прежних лет

"… Я так любил во мгле родного края…"

Николай Рубцов

Один известный православный литературовед - а их у нас: раз, два и обчёлся! - назвал Рубцова душевным (читай - бездуховным поэтом), другой обозвал - пантеистом… Жаль, хороших в общем-то людей, - не расслышали они слова рубцовского.

Рубцов "пантеист". Ах, ах, грех какой!

Нет, конечно же, ничего пантеистического, тем более "языческого" в поэзии Рубцова нет. Его восприятие природы, да и всего Бытия, носит православный, традиционно народный характер.

Пантеизм не том, что бы одушевлять природу. У природы есть душа. Обездушивают природу именно атеисты. Истинное христианство предполагает в природе и дух ("иже везде сый и вся исполняй") и душу ("…и чтобы, как наречет человек всякую душу живую, так и было имя ей"). Так учит нас Писание, так учили Св. Отцы (подбор высказываний по теме см. у Св. архимандрита Луки в его книге "Наука и религия".) Беда наших современных пантеистов от литературы в том, что они вовсе не одушевляют природу, как это в действительности (в согласии с народной традицией) делает Рубцов, а придают ей антропоморфные черты, мыслят природу не Божьим Творением, а продолжением (отражением) своего "Я". Но:

Не то, что мните вы, природа:

Не слепок, не бездушный лик -

В ней есть душа, в ней есть свобода,

В ней есть любовь, в ней есть язык… -

Прозревал, так любимый Рубцовым, Тютчев.

Разница между пантеизмом и христианством в том, что за одушевлённой природой христианство видит Творца, а само бытиё воспринимает как Творение. Вот это-то ощущение, как ощущение или прямым текстом, - становится лейтмотивом поэзии Рубцова:

Светлый покой

Опустился с небес

И посетил мою душу!

Светлый покой

Простираясь окрест,

Воды объемлет и сушу...

Кто ещё в русской поэзии сумел выразить такое! Здесь "Покой" это и Отец, и Сын, и Дух Святой. И "всякое дыхание" у Рубцова - "хвалит Господа". И как замечательно, что не преступал Рубцов заповеди: "Не поминай Имя Господа Бога всуе!", а всякий раз находил слово, точно передающее Божье присутствие и Промысл. (Здесь совсем не в цензуре дело. Сколько раз в те же годы поминали имя Божье в стихах Вознесенский или Евтушенко и, кажется… не разу по сути.) Потому-то и нет в поэзии Рубцова богоборчества, столь традиционного для русской литературы последних двух веков, что ощущение Бога у Рубцова - реальность не преходящая. В этом его уникальность и в этом его не явленная со времён древнерусской словесности тождественность народной поэзии.

В чем же он "язычник"? - Может Рубцов, где-то хулит Дух Святой? - Отнюдь. - Может, проявляет дуализм в своём творчестве? - Где же? - Или его поэтическая эсхатология оказывается за рамками православной традиции? - Нет, и тут у него в десятку. Некий православный редактор воспылал гневом, - да не на меня грешного, а на рубцовскую фонограмму, что вставил я в свой рассказ о Рубцове: "…лучше выпьем с тобой на прощанье / за недолгое счастье в груди…" - пропел в эфире крамольник. Вот, "язычество"-то!

Дай волю нашим редакторам, они не только "Буря мглою небо кроет…", но и Кану Галилейскую из Евангелия вымарают. ............