Оглавление

Введение

I. Социально-политическая эволюция рабочего населения Ярославля в 1900-1918 гг.

II. Ярославские рабочие и власть в период НЭП

Заключение

Использованная литература и источники

Введение

Тема НЭПа – одна из наиболее актуальных в истории России ХХ века. Оценки этого периода варьируются в зависимости от общих концепций, которых придерживаются авторы научных и историко-публицистических работ, посвященных этой переходной, противоречивой эпохе. Современные дискуссии о НЭПе во многом восходят к политическим дискуссиям времен внутрипартийной борьбы 1920-х гг., проблематика которых вновь была поднята в эпоху перестройки, чье созвучие с НЭПом породило огромный общественный и научный интерес к ранней советской истории.

В настоящее время, когда рыночные отношения в нашей стране окончательно сложились, а события революции 1917 года все более отдаляются от политической злобы дня, стало возможным взглянуть на нэповскую Россию с более объективной точки зрения, свободной от идеологического заказа.

В советской историографии проблемы НЭПа рассматривались с позиций марксистской методологии (в ее специфической марксистско-ленинской форме). Зависимость от классических текстов диктовала советским авторам весьма односторонний подход, заставляла оперировать идеологическими клише и абстрактными социологическими схемами («союз рабочих и крестьян», «смычка города и деревни», «мелкобуржуазная стихия» и т.п.). В этих рамках НЭП рассматривался как гениальный тактический маневр большевистской партии, необходимый переходный период, встроенный в жестко заданный, предначертанный классиками, сценарий прогрессивного развития советского общества. Реальные социальные противоречия, реакция разных слоев населения на новые экономические и политические реалии 1920-х гг., бытовые условия, в которых жили постреволюционные массы, трактовались исходя из идеологических посылок: борьба элементов отжившего общества с нарождающимся новым миром, столкновение старого и нового быта, «буржуазная накипь», «нэповский угар», «старорежимная отсталость», «правые и левые уклоны», противостоящие культурной революции, олицетворяемой победившим рабочим классом, рабочей и крестьянской молодежью, «верными ленинцами» - носителями окончательной исторической истины.

В 1980-90-е гг. подобная концепция подверглась тотальной критике. Снятие цензурных запретов сделало доступным для широкой аудитории новые источники, мнения, оценки. В частности стали исследоваться и издаваться материалы внутрипартийных дискуссий, произведения Л.Д. Троцкого, Н.И. Бухарина, экономистов неоэсеровской школы, западных ученых, уделявших – как, например, Шейла Фицпатрик или Теодор Шанин – пристальное внимание проблемам ментальности, низовым общественным процессам, региональной истории. В исторической науке стали вырисовываться контуры «другого НЭПа»[1]. Историческое значение 1920-х гг. начало переосмысливаться. Современные исследователи видят НЭП скорее как некую «точку бифуркации», время мучительного поиска альтернатив, упущенных возможностей.

Сходясь в отрицании вульгарно-детерминистской трактовки исторического процесса, характерной для официальной историографии советского времени, современные авторы, придерживающиеся разных взглядов, зачастую расходятся в своих оценках. ............