Ранчин А. М.
Прототипы
Один из самых запоминающихся и ярких персонажей второго плана в толстовском произведении – отчаянно смелый воин, лихой гуляка и хладнокровный дуэлянт Долохов, при первом упоминании аттестуемый автором-повествователем как «семеновский офицер». У Долохова есть два очевидных реальных прообраза — граф Ф. И. Толстой, прозванный «Американецем», двоюродный дядя Л. Н. Толстого, скандально известный дуэлянт, и известный своей жестокостью по отношению к французам офицер А. С. Фигнер, возглавлявший в 1812 г. один из партизанских отрядов.. Семеновский пехотный полк был одним из старейших русских полков; его сформировал еще Петр I.— граф Ф. И. Толстой, прозванный «Американецем», двоюродный дядя Л. Н. Толстого, скандально известный дуэлянт, и известный своей жестокостью по отношению к французам офицер А. С. Фигнер, возглавлявший в 1812 г. один из партизанских отрядов.
Колоритный характер в «Войне и мире» – Марья Дмитриевна Ахросимова. Ее исторический прототип - богатая московская барыня оригиналка Настасья (Анастасия) Дмитриевна Офросимова (урожденная Лобкова, 1751—1825/1826). Офросимова, как и героиня «Войны и мира», «была известная по силе языка» (Дмитриев М. Главы из воспоминаний моей жизни / Подготовка текста и комментарии К. Г. Боленко, Е. Э. Ляминой, Т. Ф. Нешумовой. М., 1998. С. 96), отличалась независимым и крутым нравом, резкостью в суждениях. Она «была долго в старые годы воеводою на Москве, чем-то вроде Марфы Посадницы, но без малейших оттенков республиканизма. В московском обществе имела она силу и власть. Силу захватила, власть приобрела она с помощью общего к ней уважения. Откровенность и правдивость ее налагали на многих невольное почтение, на многих страх. Она была судом, пред которым докладывались житейские дела, тяжбы, экстренные случаи. Она и решала их приговором своим. Молодые люди, молодые барышни, только что вступившие в свет, не могли избегнуть осмотра и, так сказать, контроля ее. Матери представляли ей девиц своих и просили ее, мать-игумеью, благословить их и оказывать им и впредь свое начальствующее благоволение» — вспоминал в «Старой записной книжке» П. А. Вяземский (Вяземский П. А. Стихотворения. Воспоминания. Записные книжки / Сост. Н. Г. Охотина. Вступ. ст. и примеч. А. Л. Зорина и Н. Г. Охотина. М., 1988. С. 353). По словам мемуариста Д. Н. Свербеева, «она обращалась нахально со всеми силами высшего московского и петербургского общества» (воспоминания Свербеева цит. по комментарию Б. М. Эйхенбаума в изд.: Жихарев С. П. Записки современника / Редакция, статьи комментарии Б. М. Эйхенбаума. М.; Л., 1955. С. 713—714). С. П. Жихарев, дневник которого обильно использовал Толстой при работе над «Войной и миром», писал о ней так: «барыня в объяснениях своих, как известно, не очень нежная, но с толком. У ней в гвардии четыре сына, в которых она души не чает, а между тем гоголь-гоголем, разъезжает себе по знакомым да уговаривает их не дурачиться. “Ну, что вы, плаксы, разрюмились? будто уж так Бунапарт и проглотит наших целиком! Убьют, так убьют, успеете и тогда наплакаться”. Дама примечательная своим здравомыслием, откровенностью и безусловною преданностью правительству» (Там же. С. 126, запись от 25 ноября 1805 г.)
Иная, далеко не положительная характеристика Офросимовой принадлежит Е. П. Яньковой: «<…> Настасья Дмитриевна была старуха пресамонравная и пресумасбродная: требовала, чтобы все, и знакомые, и незнакомые, ей оказывали особый почет. Бывало, сидитона в собрании (Дворянском благородном собрании. ............
