Ефим Левертов
Евреи и еврейство в романах Хемингуэя и Фолкнера
- Его зовут Бартон Коль, - говорит он.
- Коул?, - спрашиваю.
- Нет, - говорит, - вы произносите Коул, а его фамилия Коль.
- Вот как, - говорю, - Коль. Не очень-то американское имя.
- Ладно, - говорит, - ...А он - да, он - еврей...
У. Фолкнер. Особняк
Закон, сформулированный по поводу определенного случая, может быть распространен на другой случай, если есть основания для его применения.
Рабби Ишмаэль, танай 2 в. н.э.
Вопрос. Вы когда-нибудь изображаете сами себя в своих произведениях
Фолкнер. …Писатель изменяет свой облик…хотя, конечно, он никогда не может с точностью сказать, сколько от реального Хемингуэя или Фолкнера ушло в книгу, потому что ему это не очень–то важно…
Вопрос. Но время от времени вы вкладываете в уста героя собственные мысли?
Фолкнер. Ну да, в тех случаях, когда этот тип согласен со мной.
Фолкнер в Виргинском университете.
Беседы со студентами и преподавателями.
Занятие 14. 6 мая 1957 г.
Странные у американских писателей литературные герои. У одного - Хемингуэя - герой романа “Фиеста (И восходит солнце)” был ранен на войне и в следствие этого стал импотентом. На войне конечно бывает и хуже. Однако ведет себя этот герой, можно сказать, не вполне адекватно ситуации. Мало того, что он влюбляется, отчего, естественно, никто не застрахован и что никому не возбраняется, а только приветствуется, так он еще и сводничает свою возлюбленную молодому тореадору, что уже для образа американского героя - БПАС (аббревиатура - белый, протестант, англо -саксонского происхождения), созданного априори в голове у читателя, совсем не характерно. К слову сказать, герой Хемингуэя - католик.
Э. Хемингуэй
У другого - Фолкнера - герой романа “Особняк” здоров. Представьте себе: он мужчина во цвете лет - примерно 50, холост, образован, окружной прокурор; она - вдова, примерно 30, была на войне (Гражданской в Испании). Оба они приезжают в гостиницу, где для них приготовлены две комнаты рядом. Горячо? Нет. Кровати в номерах поставлены к одной стенке. Для чего бы вы думали? Если не читали или забыли, ни за что не догадаетесь. А чтобы перестукиваться, вот для чего.
Мы, воспитанные на классической русской (в широком смысле) литературе после Гоголя, Достоевского, Горького и Шукшина ничему не удивляемся, приписывая русским героям свойства загадочности души. Но здесь другой мир, другая земля, другие души, уже не наши - ”мертвые”. Откуда же и здесь “чудики”?
А вот откуда. Истинный национальный классик, желая показать характеры своего народа, вынужден обращаться к крайним формам его проявления и только так он может охватить этот характер в целом. Не “типические характеры в типических обстоятельствах”, как учили нас теоретики социалистического реализма, а наоборот - крайние характеры в крайних обстоятельствах.
Как все вышесказанное связано с темой нашего разговора: изображение евреев и еврейства в романах американских писателей? Прямым образом. Ведь у писателей, ставящих своей целью показ американской действительности и раскрытие американского характера, евреи и еврейство фигурируют в этом показе лишь в качестве вспомогательных субъектов и объектов изображения, лишь для полноты картины или для поддержки движения задуманного ими сюжета. ............
