Тревожно встречала царская Россия 1905 год. Положение в стране все более обострялось. Кровь русских людей по-прежнему лилась на полях Манчжурии. Только что пал Порт-Артур - крепость самодержавия на Дальнем Востоке. На огромной территории империи, от Карпат до Сибири, поднималось стачечное движение, пробуждалось к борьбе крестьянство.
    Страх, уныние и растерянность охватили правящие круги.
    Гнев подневольного люда, накопленный многими десятилетиями рабского труда и лишений, большевики стремились направить в русло организованной революционной грозы.
    В Петербурге тяга фабрично-заводских рабочих к организованным формам борьбы проявлялась наиболее сильно. Поэтому здесь охранке, чтобы скрыть контрреволюционную сущность своих организаций, приходилось особенно изощряться. В феврале 1904 года было создано общество под названием "Собрание русских фабрично-заводских рабочих города Санкт-Петербурга", во главе которого стал тайный агент охранки, священник пересыльной тюрьмы Георгий Гапон.
    Министерство внутренних дел официально разрешило деятельность общества и оказало ему щедрую материальную поддержку. Петербургский градоначальник Фуллон с удовлетворением сообщил министру внутренних дел, что новое общество служит " твердым оплотом против проникновения в рабочую среду превратных социалистических учений". Это подчеркивал и сам Гапон в своей докладной записке директору департамента полиции. " Сущность основной идеи, - писал поп-провокатор, - заключается в стремлении свить среди фабрично-заводского люда гнезд... откуда бы вылетали здоровые и самоотверженные птенцы на разумную защиту своего царя..."
    Рабочим говорилось совершенно иное, Гапоновское "Собрание" было более замаскированной полицейской организацией, нежели те, что создавал Зубатов.
    Реакционную сущность своего общества гапоновцы прикрывали показным рабочелюбием. Они громко разглагольствовали о том, что заботятся о нуждах трудового народа. В уставе "Собрания" говорилось, что оно создается с целью: "1) трезвого и разумного препровождения свободного от работы времени, 2) для укрепления среди рабочих русского национального самосознания, 3) для развития среди рабочих разумных взглядов на права и обязанности рабочих, 4) для проявления рабочими самостоятельности в деле законного улучшения условий труда". Устав сулил рабочим материальную поддержку "в трудную минуту жизни". Всё это бы наглым обманом.
    На помощь "Собрания" могли рассчитывать лишь "послушные" члены общества, ибо по уставу рабочий, уволенный за участие в стачке, за революционную деятельность или непослушание заводскому начальству, пособия не получал; его взносы пропадали.
    Члены правления общества, казначей, председатель и другие должностные лица утверждались градоначальником. Последний мог без всякого объяснения закрыть общество, если его деятельность окажется неугодной властям. Наряду с рабочими, в общество принимались чины полиции, фабричной инспекции и попы. Для них устав "Собрания" предусматривал даже льготы - освобождение от уплаты взносов.
    Большевистская газета "Вперёд", разбирая устав гапоновской организации, с насмешкой замечала: "Когда посмотришь, как по уставу должно вестись дело, то можно подумать, что не общество рабочих, а общество служащих в канцелярии градоначальника". ............