Лягушки (Batrachoi) Аристофан (Aristophanes) ок. 445-386 до н. э. Комедия (405 до н. э.). Античная литература. Греция.
    М. Л. Гаспаров
    Знаменитых сочинителей трагедий в Афинах было трое: старший - Эсхил, средний - Софокл и младший - Еврипид. Эсхил был могуч и величав, Софокл ясен и гармоничен, Еврипид напряжен и парадоксален. Один раз посмотрев, афинские зрители долго не могли забыть, как его Федра терзается страстью к пасынку, а его Медея с хором ратует за права женщин. Старики смотрели и ругались, а молодые восхищались.
    Эсхил умер давно, еще в середине столетия, а Софокл и Еврипид скончались полвека спустя, в 406 г., почти одновременно. Сразу пошли споры между любителями: кто из троих был лучше? И в ответ на такие споры драматург Аристофан поставил об этом комедию "Лягушки".
    "Лягушки" - это значит, что хор в комедии одет лягушками и песни свои начинает квакающими строчками: "Брекекекекс, коакс, коакс! / Брекекекекс, коакс, коакс! / Болотных вод дети мы, / Затянем гимн, дружный хор, / Протяжный стон, звонкую нашу песню!"
    Но лягушки эти - не простые: они живут и квакают не где-нибудь, а в адской реке Ахероне, через которую старый косматый лодочник Харон перевозит покойников на тот свет. Почему в этой комедии понадобился тот свет, Ахерон и лягушки, на то есть свои причины.
    Театр в Афинах был под покровительством Диониса, бога вина и земной растительности; изображался Дионис (по крайней мере, иногда) безбородым нежным юношей. Вот этот Дионис, забеспокоившись о судьбе своего театра, подумал: "Спущусь-ка я в загробное царство и выведу-ка обратно на свет Еврипида, чтобы не совсем опустела афинская сцена!" Но как попасть на тот свет? Дионис расспрашивает об этом Геракла - ведь Геракл, богатырь в львиной шкуре, спускался туда за страшным трехглавым адским псом Кербером. "Легче легкого, - говорит Геракл, - удавись, отравись или бросься со стены". - "Слишком душно, слишком невкусно, слишком круто;
    покажи лучше, как сам ты шел". - "Вот загробный лодочник Харон перевезет тебя через сцену, а там сам найдешь". Но Дионис не один, при нем раб с поклажей; нельзя ли переслать ее с попутчиком? Вот как раз идет похоронная процессия. "Эй, покойничек, захвати с собою наш тючок!" Покойничек с готовностью приподымается на носилках: "Две драхмы дашь?" - "Нипочем!" - "Эй, могильщики, несите меня дальше!" - "Ну скинь хоть полдрахмы!" Покойник негодует: "Чтоб мне вновь ожить!" Делать нечего, Дионис с Хароном гребут посуху через сцену, а раб с поклажей бежит вокруг. Дионис грести непривычен, кряхтит и ругается, а хор лягушек издевается над ним: "Брекекекекс, коакс, коакс!" Встречаются на другом конце сцены, обмениваются загробными впечатлениями: "А видел ты здешних грешников, и воров, и лжесвидетелей, и взяточников?" - "Конечно, видел, и сейчас вижу", - и актер показывает на ряды зрителей. Зрители хохочут.
    Вот и дворец подземного царя Аида, у ворот сидит Эак. В мифах это величавый судья грехов человеческих, а здесь - крикливый раб-привратник. Дионис накидывает львиную шкуру, стучит. "Кто там?" - "Геракл опять пришел!" - "Ах, злодей, ах, негодяй, это ты у меня давеча увел Кербера, милую мою собачку! Постой же, вот я напущу на тебя всех адских чудищ!" Эак уходит, Дионис в ужасе; отдает рабу Гераклову шкуру, сам надевает его платье. ............