Часть полного текста документа:Мифологические размышления А.М. Пятигорский Размышление о мифе как сюжете и времени (Предварительный феноменологический экскурс) Ценность информации не переживет того момента, когда она была новой. Другое дело рассказ. Он не исчерпывает себя. Вальтер Беньямин Мифология дана нам в несвязанных фрагментах нашей мысли. Если бы их связь удалось восстановить, это была бы история. И. Бештау 1. Думать о мифологии; объективация как объективно мыслимый случай думанья о мифе; объективация и рефлексия Когда я думаю о мифологии, я знаю, что миф - это я, моя мысль, речь и поведение. Но это так, только когда во время или даже прежде думания о мифе я уже имею идею мифического как чего-то иного, чем я, моя мысль, речь и поведение, - другими словами, имею некое понятие (научное, филологическое или теологическое), которое, пусть и туманное, и неопределенное, соответствует еще более туманной и неопределенной объективности, называемой "миф", и науке мифологии. В то же время, думая о своей мысли, речи, поведении, даже без всякого (вплоть до элементарного, поверхностного) предварительного знания о мифологии как дисциплине и мифе как ее предмете, я знаю, что некоторые, по крайней мере, из моих мыслей, слов и действий подчинены определенным моделям и формам, которые на моих глазах четко, почти буквально, воспроизводятся также в событиях, ситуациях, случаях из жизни других людей. И тут методом простой экстраполяции я прихожу в своем думании к идее, что (если не считать солипсического понятия о внешней реальности как отражении или производном моего мышления) эти модели и формы сами составляют нечто иное, чем индивидуальность, моя или других людей. А раз так, то я знаю, что я и есть то "иное", которое (если понятие мифа и мифологии приняты мною post factum - после факта думания) есть мифологическое; мифологическое в том смысле, что оно не является ни индивидуальным, ни неиндивидуальным. Так что в этом случае я - миф. Ибо если в первом случае ("миф - это я") мое думание направлялось на миф и потом от мифа ко мне, то во втором случае ("я - это миф") оно направлялось на меня и уже потом на миф. Но в обоих случаях я осуществил две основные операции: первую - превращение моего думания путем объективации в то, что, будучи думаемым объектом, перестает быть думающим субъектом, и вторую - операцию рефлексии, или мысль о самом думании, каково оно в момент, когда я о нем помыслил. На уровне первой операции мое или чужое думание, помысленное однажды как "мифологическое", теряет свой пси-хологический характер и становится "еще одним объектом". На уровне второй, думая о своем или чужом думании как думании, то есть рефлексируя по его поводу, я опять же лишаю мое рефлексивное мышление его психологических характеристик. Итак, первая операция "депсихологизирует" мифологический объект, в то время как вторая депсихологизирует самого рефлексирующего мифолога. Результатом первой, поэтому, будет "еще один объект", полагаемый или определяемый как мифологическое знание, а результатом второй - тоже еще один объект, полагаемый или определяемый как мифологическое состояние сознания 1. Здесь я ввожу понятие объективации в качестве одного из основных операциональных понятий науки о мифах и предлагаю слово "объективация" в качестве термина описания мифа (понимаемого как текст, содержание и сюжет, см. ............ |