О художественном мире "Симфонических танцев" С. В. Рахманинова
    Грачев В. Н.
    Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся. Вдруг, во мгновение ока при последней трубе: ибо вострубит, и мертвые воскреснут нетленными, а мы изменимся (1 Кор. 15:51,52).
    В притче о десяти девах Господь дает уразуметь: не вскорости будет Второе Его пришествие; случится оно в полночь, так что от долгого ожидания, утомившись, задремлют даже целомудренные. Что такое полночь в масштабе человеческой истории? Где эта полночь? Это наше время: миллиарды спящих в растленном кошмарном сне.
    Как же важны бдящие! Ведь от кого-то должен изойти вопль: "Жених идет, выходите навстречу ему" (Мф. 25:6).
    В наше время, когда НЛО, "космические пришельцы" и нецензурная брань поп звезды занимают умы людей больше, чем музыка высокой профессиональной традиции, трудно обратить внимание людей на проблемы последней. А тем более - найти что-то новое в достаточно известном сочинении, что бы заинтересовало искушенных профессионалов. Все кажется давно понятным и изученным. Это, естественно, относится и к "Симфоническим танцам" Рахманинова, созданным почти 65 лет тому назад и, казалось бы, достаточно осмысленным за это время. Однако стремительный рост интереса к творчеству великого русского композитора в начале XXI в. на фоне религиозного подъема в России позволяет по-новому оценить некоторые и, как кажется, давно известные стороны его творчества. Остановимся на одной из них.
    С. Рахманинов - великий русский православный художник ХХ в. Православный не только по традиции и воспитанию, но и по делам. Трудно в русской музыкальной культуре отыскать другую столь положительную личность, исполненную, наряду с гениальным дарованием, еще и истинного благочестия, красоты поступка, скромности и мужества. К сожалению, и поныне встречаются высказывания о том, что Рахманинов якобы "не был религиозным человеком". Нужно сразу же отметить, что подобные оценки свидетельствуют либо о недопонимании Рахманинова, либо о стремлении к искажению истин(1). Множество разных людей, близко знавших Сергея Васильевича, отмечают его глубокую религиозность. Например, в воспоминаниях А.Ф. Гедике читаем: "Он ( Рахманинов - ВГ.) любил церковное пение и частенько, даже зимой, вставал в семь часов утра и, в темноте наняв извозчика, уезжал в большинстве случаев в Таганку, в Андроньев монастырь, где выстаивал в полутемной огромной церкви целую обедню, слушая суровые песнопения из октоиха, исполняемые монахами параллельными квинтами"(2). В письме из Америки к З.А. Прибытковой С.В. Рахманинов пишет: "Я очень занят и очень устаю. Теперь моя постоянная молитва (курсив мой - ВГ.): Господи, пошли мне сил и терпения"(3). Где же тут отсутствие религиозности? Вот уж истинно: "Не убойся худой молвы: сердце его твердо, уповая на Господа" (Пс. 112:7).
    "Симфонические танцы"(4) (1940) - последнее крупное симфоническое произведение Рахманинова - как будто достаточно подробно рассмотрены в отечественном музыкознании. Обычно их справедливо сопоставляют с другими поздними сочинениями Рахманинова, такими как его знаменитая "Рапсодия на тему Паганини" и "Третья симфония". Исследователи отмечают серьезность содержания "Танцев", взгляд на Россию издалека, тоску по родине великого Мастера, замечательный саксофон во второй теме первой части. ............