От «Барышни-крестьянки» к «Дубровскому»
Кибальник С.А.
Как известно», Барышня-крестьянка» впервые была опубликована в 1831 году в составе книги под заглавием «Повести покойного Ивана Петровича Белкина, изданные А.П.». «Барышне-крестьянке» в этом сборнике предшествовали «Выстрел», «Метель», «Гробовщик» и «Станционный смотритель». «Повести Белкина» стали первым целостным и законченным произведением Пушкина-прозаика, появившимся в печати. Пушкин держал их в секрете и особенно беспокоился о впечатлении, которое они произведут на читателя. В письме к своему другу и издателю П.А.Плетневу он поминал о них с пометой «весьма секретное – для тебя единого»: «Написал я прозою 5 повестей… <…> которые напечатаем также Anonyme. Под моим именем нельзя будет, ибо Булгарин заругает».
Однако особая секретность этого сообщения объяснялась не только стремлением Пушкина укрыть своего прозаического первенца от критических нападок бульварной булгаринской газеты «Северная пчела». Она была вызвана также и тем, что пушкинские повести, помимо глубокого социально-исторического и общественного содержания, имели и скрытый литературно-полемический смысл. В творчестве Н.М.Карамзина, В.В.Измайлова, А.А.Бестужева-Марлинского, А.А.Перовского и других предшественников и современников Пушкина (а еще ранее у французских писателей XYIII века) читатель уже встречался с аналогичными героями и находил их в весьма сходных обстоятельствах. Однако отличительными чертами этих произведений была некоторая неестественность изображения и сентиментальность тона, схематизм характеров и психологии героев. Всему этому в рамках знакомых читателю сюжетов Пушкин в «Повестях Белкина» попытался противопоставить подлинную сложность жизни и человеческих отношений, противоречивость и многогранность характеров, простоту и сдержанность рассказа. Вместо ограниченной сословной морали сентиментальных повестей пушкинские «Повести Белкина» должны были выразить сочувствие автора к его героям, обусловленность их судеб законами общества, в котором они живут.
Эта программа была осуществлена Пушкиным с помощью вымышленного автора – провинциального помещика, воспылавшего страстью к словесности – Ивана Петровича Белкина, «славного малого», как назвал его сам Пушкин в одном из своих писем к тому же Плетневу. Как явствует из предисловия от издателя А.П., Белкин не придумал, а лишь записал и обработал истории, «слышанные им от разных особ». «Смотритель, – читаем мы в предисловии, – рассказан был ему титулярным советником А.Г.Н., «Выстрел» подполковником И.Л.П., «Гробовщик» приказчиком Б.В.». Что касается «Барышни-крестьянки», то она, как и «Метель», якобы была рассказана Ивану Петровичу «девицею К.И.Т.». Воспользовавшись художественным приемом первого прозаика своей эпохи Вальтера Скотта, создавшего целую галерею подставных авторов предисловий и вымышленных авторов романов, Пушкин в «Повестях Белкина» дал свой комически сниженный ряд рассказчиков. Однако, прибегнув к этой многоступенчатой мистификации в предисловии, Пушкин разрушал ее в самих повестях. Истории, которым подобало быть исполненными в высокопарно-чувствительной манере, в действительности с удивительной простотой и знанием жизни рассказаны самим Пушкиным.
Принцип использования в новых произведениях известных литературных сюжетов был открыто сформулирован Пушкиным за год до создания «Повестей Белкина» в его оставшемся неоконченным «Романе в письмах». «Ты не можешь вообразить, как странно читать в 1829 году роман, писанный в 775-м, – пишет в своем письме Саше Лиза. ............
