Понятие исторического факта
Понятие «факт» в первом смысле широко использовалось в исторической литературе XIX и XX веков. Сторонником такой интерпретации понятия «факт» был русский историк А. С. Лаппо-Данилевский. Задача истории, с его точки зрения,— изучение общественных изменений, вызываемых воздействием индивидов на «окружающую среду». Такое воздействие взаимно и обратимо. Вместе с продуктами соответствующих изменений оно и образует исторический факт. Что же, однако, делает этот факт именно историческим? «...Под историческим фактом в его наиболее характерном, специфическом значении,— пишет А. С. Лаппо-Данилевский,— историк преимущественно разумеет воздействие индивидуальности на среду»[1]. Под индивидуальностью А. С. Лаппо-Данилевский понимает не только отдельного человека, но и социальную группу, а под «окружающей средой» — культуру в целом, и, прежде всего общественное сознание. В то же время он признает и обратное воздействие среды на индивидуальность. Вследствие этого первоначальное определение понятия «факт» утрачивает четкость и превращается в нечто аморфное.
Концепция А. С. Лаппо-Данилевского целиком и полностью идеалистична, а внимательный анализ приводит к выводу, что в его позиции синтезированы методологический индивидуализм Виндельбанда-Риккерта и психологизм Зиммеля. Он эклектически добавляет сюда контовскую ориентацию на выделение эволюционных серий эмпирических фактов как основную задачу исторической науки.
Вместе с тем в данной концепции можно выделить, по меньшей мере, три заслуживающих внимания момента. Во-первых, фактом он называет определенные взаимодействия индивидов, социальных групп и социальной среды, а не статичные состояния. Рассматривая эту среду как культуру в целом, а не только в качестве духовной культуры, т. е. как единство общественного бытия и сознания в фиксированном интервале времени, можно получить первое определение факта как особого вида социальной деятельности.
Далее, во-вторых, деятельность, понимаемая как факт, должна быть социально значимой: ее последствия приводят к изменению «окружающей среды», т. е. культуры.
Наконец, в-третьих, факты как фрагменты действительности находятся в определенной причинной связи, образующей серии последовательно обусловливающих друг друга событий. Однако даже с учетом этих моментов позиция А. С. Лаппо-Данилевского оказывается довольно уязвимой.
Если факт—это наиболее важное социально значимое событие, и притом событие, понимаемое как фрагмент исторической действительности, то зачем вообще нужно удвоение терминологии? Не проще ли говорить не о фактах, а об особо значимых событиях, процессах и ситуациях, имевших место в прошлом?
Еще большие возражения вызывают неоднократные утверждения о том, что историк «построяет», т. е. конструирует, создает исторические факты. Если бы Лаппо-Данилевский имел в виду лишь то, что в историческом исследовании реконструируется и восстанавливается недостающая информация о прошлом, такое замечание было бы простым трюизмом, но он имеет в виду нечто большее. С его точки зрения, историк не только производит отбор и оценку наиболее значимой информации о прошлом, но в ходе научного анализа видоизменяет и преобразовывает ее, создавая знания, которых, быть, может, не было в исходных источниках. ............
