Часть полного текста документа:Приснодева Богородица Прот. Георгий Флоровский Все догматическое учение о Владычице нашей выражено в двух Ее именах: Богородица и Приснодева - theotokos и aeparthenos. Оба имени получили кафолическое признание, оба приняты Вселенской Церковью. О девственном Рождении Спасителя прямо говорит Новый Завет; этот догмат - неотъемлемая часть церковного Предания. "Воплотившийся от Духа Свята и Марии Девы" (или "рожденный от Марии Девы"), - говорится в Символе веры. И это не просто утверждение исторического факта. Это вероучителъное утверждение, исповедание веры. Имя "Приснодева" формально принято на Пятом Вселенском Соборе (553 г.). А "Богородица" - нечто большее, чем имя или хвалебное величание. Это догматическое определение в одном слове. Даже до Эфесского собора (431 г.) имя Богородицы было критерием истинной веры, отличительным знаком Православия. Уже свт. Григорий Богослов предупреждает Клидония: "Кто не исповедует Марию Богородицей, тот чужд Богу" (Epist. 101). Это имя широко употребляют Отцы четвертого и, может быть, даже третьего века, например, Ориген - если верить Сократу Схоластику (Hist. Eccl. VII, 32) и отрывкам, сохранившимся в катенах (In Luc. horn. 6 и 7). Несторий и его сторонники отвергали и порочили уже утвердившуюся традицию. Слово "Богородица" (theotokos) не встречается в Писании - так же, как не встречается там слово "Единосущный" (omoousios). Однако ни в Никее, ни в Эфесе Церковь не вводила какого-то невиданного новшества. "Новые", "небиблейские" слова были избраны именно ради выражения и сохранения древней веры Церкви. Верно, что Третий Вселенский Собор, занятый прежде всего христологией, не выработал специального мариологического учения. И поэтому тем более замечательно, что отличительной чертой, своеобразным паролем православной христологии стало именно мариологическое понятие. "Богородица" - ключевое слово христологии. "В этом имени, - говорит преп. Иоанн Дамаскин, - заключена, вся тайна Воплощения" (De fide orth. Ill, 12; PG 94, 1029). Поудачней формулировке Петавия: "Quem in Trinitatis explicando dogmate omoousiou vox, eumdem hoc in nostro Incamationis usum ac principatum obtinet qeotokos nomen" [Сколь употребительно и первостепенно при изъяснении догмата о Троице слово "Единосущный", столь при нашем изъяснении Воплощения - слово "Богородица"] (De incamatione V, 15). В чем причина такого пристального внимания вполне понятно. Христологическое учение, из которого изъята догма о Матери Христа, не поддается точному и правильному изложению. Все мариологические ошибки и споры нынешних времен коренятся в потере христологической ориентации, открывая острый "христологический конфликт". В "усеченной христологии" нет места Матери Божией. Протестантским богословам нечего сказать о Ней. Однако не замечать Матери - значит не понимать Сына. И обратно, приблизиться к пониманию личности Преблагословенной Девы, начать правильно говорить о Ней можно лишь в христологическом контексте. Мариология - не самостоятельное учение, а лишь глава в трактате о Воплощении. Но, конечно, не случайная глава, не приложение, без которого можно обойтись. Она входит в самую сущность учения. Тайна Воплощения немыслима без Матери Воплощенного. Однако эта христологическая перспектива порой затемняется неумеренным преклонением, духовно нетрезвыми восторгами. Благочестие всегда должно следовать за догматом. Есть мариологический раздел и в учении о Церкви. ............ |