Рококо
    Б. Пуришев
    Рококо (от франц. rocaille - раковина, изделие из ракушек) - стиль искусства и литературы, развившийся в XVIII в. в Европе на почве декаданса феодально-дворянской культуры. Своего наиболее полного выражения он достиг во Франции, где последний век "старого порядка" был в то же время веком пышного цветения аристократического искусства, вызывавшего восхищение и подражание дворянской Европы. Это было искусство, отмеченное печатью высокого мастерства, изумляющее своей грацией и изяществом, однако идейно опустошенное, болезненно-хрупкое, вполне чуждое шумной "суете" социальной жизни; как в башне из слоновой кости, оно замкнулось в узких пределах будуара и спальни. Триумфы Р. при одновременной деградации классицизма ясно свидетельствовали о том, что духи былого величия и героизма отлетали от дворянского искусства XVIII в.; оно превращается в грациозную безделушку, средство развлечения или, говоря словами кавалера Дора? (1734-1770), в звонкую "погремушку", назначение которой - развлекать "человечество в его несчастиях" (из предисловия к сб. стихов "Mes fantaisies", 1768).
    Вместе с торжественно-чопорными париками "алонж" поэты сдают в музей все, что напоминает о мощи, доблести, долге и самопожертвовании. "Величественное" начинает рисоваться пресным и старомодным. Воцаряется галантная игривость, фривольная беззаботность, все оказывается только мимолетной забавой и легкокрылой шуткой. Играют в "золотой век", в любовь, в самую жизнь. "Шутки и смехи" (Les jeux et les ris) изгоняют с Парнаса Каллиопу, Уранию и Мельпомену "Музы"). "Шутка была в своем детстве в великий век Людовика XIV, наш век довел ее до совершенства. Настолько же, насколько мы упали в стиле величественного, настолько мы прогрессировали в стиле легкомысленного и фривольного" - с горечью замечает в своих мемуарах маркиз д'Аржансон (R. L. D'Argenson, 1694-1757), печалящийся о закате "прекрасного века Людовика XIV, столь благородного и столь великого". Д'Аржансон тонко подмечает основную тенденцию всей аристократической культуры XVIII в. Он пишет свои мемуары в годы, когда французский абсолютизм, а с ним вместе господствующее сословие Франции уже вступили в полосу неудержимой деградации. Абсолютизм превратился в тормоз дальнейшего развития Франции, восстановив против себя широкие круги третьего сословия; дворянство (особенно аристократия) все более становилось классом-паразитом, бессмысленно расточавшим богатства страны. Меньше всего оно заботилось об интересах государства. Оно жаждало наслаждений и только наслаждений. Оно стремилось превратить свою жизнь в непрекращающийся праздник, в гигантскую оргию, не оставляющую места для размышлений и забот. Моральная распущенность становится бытовым явлением, и чем ближе к революции, тем все более гомерические размеры она приобретает, - все боги сброшены, безраздельно царят лишь Вакх и Венера. "После нас хоть потоп!", восклицает официальный представитель этого общества. В большом ходу (особенно в эпоху регентства) эпикурейские теории Сент-Эвремона (Charles de Saint-Denis, sieur de Saint-Evremond, 1613-1703), возводящего гурманство в философский принцип, видящего счастье в чувственной любви.
    "Давайте петь и веселиться,
    Давайте жизнию играть;
    Пусть чернь слепая суетится:
    Не нам безумной подражать!"
    восклицает Парни (стих. ............