Социология невежества Постановка проблемы
    Предметом нашего изучения является практически неисследованная тема - социология невежества. Мы беремся утверждать, что социология невежества не есть перевернутое отображение социологии знания. Невежество, как мы его понимаем, не является лишь временным или случайным недостатком знаний. Мы ведем речь о таком невежестве, которое создано обществом и намеренно им оберегается (или культивируется).
    В связи с этим не все то, что подлежит рассмотрению в рамках социологии знания, является также и предметом социологии невежества, и не все то, что подлежит рассмотрению в рамках социологии невежества, представляет интерес для социологии знания. Но поскольку между ними имеется несомненная взаимосвязь, мы начнем с более знакомого - с социологии знания и покажем несколько направлений ее исторического развития.
    Можно сказать, что в каком-то смысле социология знания существует с тех пор, как существуют размышления о самой культуре. Это означает следующее: любое использование нами таких понятий, как "предрассудок", "субъективное утверждение" и т. п., свидетельствует о том, что мы находимся в сфере социологии знания. В более широком смысле, всякая попытка составить представление или рассказать о другой культуре сопряжена с определенным социологическим осмыслением как самой этой культуры, так и характерного для нее способа познания. Такого рода размышления и оценки появляются уже в книгах древних историков, но историки эти, рассуждая о чужой культуре, изначально исходят из воззрений той культуры, к которой они принадлежат. Лишь в сравнительно позднее время возникла общая социология знания, имеющая дело также и с той культурой, представителем которой является исследователь. Однако еще в начале семнадцатого столетия Френсис Бэкон, систематизируя свое учение об идолах и намечая общие черты того, что можно назвать прообразом социологии знания, обратил особое внимание на весомость предшествующих знаний, а именно на то, что с точки зрения человека, находящегося вне системы этих знаний, кажется заблуждением. Новаторство той социологии знания, которая возникла в 19 веке и получила развитие в 20-м, проявилось в том, что ее стали интересовать не только заблуждения. Она стала связывать с обществом и различными социальными системами не одни лишь заблуждения, а особо подчеркнула тот факт, что также и сама истина связана с той или иной общественной системой и зависит от нее.
    Представляется, что впервые такого рода воззрение было высказано в марксизме, утверждавшем, что способ получения знаний является формой выражения характера производительных сил, существующих в обществе, и классовых интересов. В начале двадцатого столетия социология знания достигла зрелости в исследованиях Шелера и Мангейма. В наше время наиболее любопытной работой, посвященной этой теме, является совместное исследование Бергера и Лукмана "Социальная конструкция действительности" (Тhe Social Construction of Reality). Здесь пришло время спросить: если всякое знание, как истинное, так и ложное, является относительным и зависит от социума, от исторических условий и политических интересов, а задача социолога - эту зависимость обнаруживать, то не следует ли отказаться от самого понятия знания? Разве не правильно будет отказаться от всякого критерия истины? И разве сама социология знания не зависит от социума, подобно тем предметам, которыми она занимается, то есть разве сама социология знания в свою очередь не является выражением определенного рода социальных отношений? Ведь начиная с 19 века известно и становится все более и более очевидным, что состояние и развитие даже такой науки, как математика, которая совершенно невосприимчива к социальному влиянию, находятся в зависимости от определенных социальных феноменов. ............