Специфика возникновения и эволюции черт внешнеполитической надстройки арабских стран
Вопрос, выступающий в качестве ведущего в ходе многочисленных дискуссий арабских политологов по проблемам демократического развития Арабского Востока, заключается в необходимости определения специфических черт политической надстройки арабских стран. В свою очередь, поиск этой специфичности делает проведение необходимых параллелей между этими странами и Западом задачей принципиальной важности. Как отмечал марокканский историк А. Ларуи, «это уже очевидная данность, заключающаяся в том, что каждый раз, когда арабский автор диагностирует собственное общество, стремясь высветить его недостатки и пороки, он всегда сопровождает свой диагноз некоторым, имплицитно присутствующим в нем образом Запада».
Арабский мир, – и в этом его важнейшее отличие от мира Запада, – характеризуется иными уровнями социальной лояльности. В их ряду наиболее существенным выступает принадлежность к определенному вероисповеданию и связанной с ним цивилизацией. Речь, разумеется, идет в первую очередь об исламе, хотя вероисповедная принадлежность может, – по крайней мере, применительно к конфессиональным меньшинствам, – быть и христианской. Вторым уровнем лояльности становится принадлежность к реальной социальной единице – племени, религиозной общине или землячеству, объединяющему, например, жителей квартала, связанных между собой семейно–родственными узами. И лишь третьим уровнем лояльности личности может рассматриваться ее бытие в качестве гражданина одного из реально существующих в арабском мире государственных образований.
В пределах арабского регионального сообщества возникновение государственности никогда не было процессом, приводившим к исчезновению двух первых уровней лояльности граждан вновь возникавших политических образований. Для арабских исследователей этот феномен вытекал из всей совокупности пройденного арабским миром пути исторического развития, не ограничиваясь какими–то, пусть и важными, как, например, время европейского колониального господства, его вехами. Речь должна, как им представляется, идти как об эпохе раннего ислама, так и возникавших впоследствии и включавших в свой состав арабские территории мусульманских государствах. При этом, становилось принципиально важным проанализировать то, в какой мере мусульманские политические представления определяли идею государственности.
Ислам как доктрина религиозная и одновременно определяющая идеологию и способы построения светской жизни не смог, в конечном итоге, выработать достаточно четкие основы политики, включая и базовые установки государственного устройства. Мнение бахрейнского политолога М.Дж. аль–Ансари становилось, в этой связи, достаточно показательным: «Политическое законодательство (аль–фикх) в исламе никогда не поднималось до уровня и, тем более, никогда не было более развитым, наполненным более основательным материалом, чем доктрина богослужения или положения, определявшие личный статус членов общины. Приходится лишь сожалеть об этом, поскольку политика является основополагающей нормой жизни религиозной уммы». Непосредственным итогом возникавшей, в силу этого обстоятельства, ситуации становилось, по его же мнению, «превосходство власти… господство принципа «султаном становится тот, кто убил султана» как ведущего не только в мамлюкскую эпоху, но во многом и сегодня определяющего судьбу арабов. ............