Коняев Н. М.

Когда мы ставим рядом слова «Санкт-Петербург» и «Святая Русь», разговор об истории становится неизбежным. Слишком многое стоит между этими словами. Слишком многое искусственно пытаются втиснуть между ними…

1.

Меня всегда смущали разговоры о некоей петербуржской национальности, которые особенно активно зазвучали в нашем городе в девяностые годы.

Надо оказать, что наш покойный мэр Анатолий Александрович Собчак сам никогда не дерзал мечтать, будто Санкт-Петербург может достичь величия Стокгольма или Копенгагена. Но в то, что под его руководством наш город когда-нибудь сравняется по своему культурному уровню хотя бы с Таллином, Собчак в простоте своего сердца верил. Однако ошибочно думать, будто мысль о Санкт-Петербурге, как не совсем русском городе, является изобретением нынешних демократов.

Увы…

Мысль эта, то прячась в глубину художественных обобщений, то в переломные для нашей истории годы, проявляясь на уровне политических решений, живет вот уже три столетия, врастает своими корнями в петровское время.

И, как это ни горько, но надо сказать, что и саму нынешнюю демократическую идеологию, ее необузданную жажду реформ во имя самих реформ, ее патологическое равнодушие к православию и судьбе русского народа, тоже очень многое роднит с петровской, как, впрочем, и с большевистской, эпохой.

2.

С легкой руки Александра Сергеевича Пушкина, сказавшего, дескать, «на берегу пустынных волн, стоял Он дум великих полн», в общественном сознании сложилось довольно устойчивое убеждение, будто земли вокруг Петербурга в допетровские времена представляли собою неведомую и чуждую Православной Руси территорию.

И вот что странно…

Мы твердо помним, что свет православия воссиял над Ладогой задолго до крещения Руси, и это отсюда, из древнего уже тогда Валаамского монастыря, отправился крестить язычников ростовской земли преподобный Авраамий. Всем известно, что и первая, самая древняя столица Руси — Старая Ладога тоже находится всего в двух часах езды на автобусе от нашего города…

Со школьной парты знаем мы и то, что всего в нескольких километрах от городской черты современного Петербурга, в устье реки Ижоры, в 1240 году произошла знаменитая Невская битва, в которой святой благоверный князь Александр Невский разгромил шведов, и тем самым предотвратил организованный римским папой крестовый поход на Русь…

И все равно, хотя мы знаем и помним это, но помним, не связывая эти факты с Петербургом. Веками намоленная русская земля, что окружает наш город, как бы отделена от него.

Впрочем, почему «как бы»?

Если мы сомкнем линиями Валаам и устье Ижоры, Старую Ладогу и устье Ижоры, получится наконечник стрелы, точно нацеленной на Петербург, но еще не долетевшей до города, который был основан по благословению святителя Митрофана Воронежского…

3.

Это поразительно, но в этом — вся суть петровских реформ. Они накладывались на Россию, нисколько не сообразуясь с ее православными традициями и историей, и вместе с тем были благословлены униженной и оскорбленной Петром Русской Церковью.

Возможно, подсознательно, но Петр I выбрал для нашего города именно то место древней земли, которое было пустым, которое и не могло быть никем населено в силу незащищенности от природных катаклизмов.

Сюда уводил Петр I созидаемую им империю, здесь, на заливаемом наводнениями пространстве земли, пытался укрыться он от нелюбимой им Святой Руси. ............