История тела: новые направления исторических исследований
    С. Сланичка
    Концепция истории тела более знакома российским ученым, чем это может показаться на первый взгляд. Ведь уже в своем исследовании о Ф.Рабле, начатом в революционные годы после первой мировой войны, русский литературовед Михаил Бахтин занимался народной карнавальной культурой, которая использует, в частности, телесные формы выражения. Прекращение будничного порядка, которое может происходить в особые моменты, такие как время праздника или также восстания, часто проявлялась в бьющей через край телесности: чрезмерная пища и питье, безудержная сексуальность, бесстыдное опорожнение тела символизируют выход не только за физические, но и за общественные границы. К этому извращению существующих норм относится также смена половых ролей, когда мужчины одеваются как женщины или женщины ведут себя как мужчины.
    Те, кто ниже в социальной иерархии, на карнавале могут подражать сильным мира сего и высмеивать их, так что здесь в виде исключения "верхи" и "низы" общественного организма также ставятся с ног на голову. Действительно ли эти гротескные изображения тела, как утверждает Бахтин, с XVII столетия по мере роста рационализма исчезали, оттесняясь в литературу? Действительно ли они в ходе цивилизационного процесса и социального дисциплинирования, как описывает Н.Элиас, исчезали из общественной жизни, или, наоборот, как возражал Г.П.Дюрр, до сегодняшнего дня используются как антропологические символы протеста? Это является предметом продолжающейся исследовательской дискуссии. Однако заслугой Бахтина остается то, что он указал на большое разнообразие жестов, символов тела и на механизмы, позволяющие рассматривать их как важное выразительное средство народной культуры эпохи до начала Нового времени.
    Другим важным источником, раскрывшим потенциал исследования языка тела, следует считать эссе М. Маусса 1934 г. о техниках тела. На фоне антропологической и социологической перспективы он показал, что формы движения и деятельности тела, такие как, например, бег, стояние, плавание, молитва, сон и сексуальные практики зависят от культуры, пола и поколения. Эти наблюдения касались не только чужих культур или прошлых времен; он подтвердил их личным опытом времен Первой мировой войны. Тогда английские солдаты не могли копать французскими лопатами, маршировать под французскую маршевую музыку, даже если им удавалось держать такт; солдат различных национальностей можно было издалека узнать по их проходке. Утверждение Маусса, что "тело является первым, природным инструментом человека", послужило стимулом для других важных исследований, таких, как исследование Рудольфа Брауна о танце или Жана-Клода Шмитта о логике жестов в средневековье.
    То, что внимание к метафорам тела имеет значение не только для литературоведения, этнографии или этнологии, но и для политической истории, показало исследование Э. Канторовича 1957 г. о двух телах короля; его можно рекомендовать как третьего "отца-основателя" истории тела. Канторович исследовал возникновение и импликации средневекового представления, что король и соответственно королевская власть никогда не умирают, так как они в определенной мере представляют собой надличностное, бессмертное должностное тело, которое представлено следующими друг за другом, смертными королевскими должностными лицами. ............