Краткая история иконографии. Сербия XIII-XIV вв. Васильева А. В. Основные евхаристические композиции
    Изображения на сюжет установления Господом Таинства Евхаристии сложились еще в ранневизантийский период (VI в.) в двух основных иконографических типах. Один из них, называемый Н.В. Покровским "историческим", иллюстрирует евангельские тексты о Тайной Вечере (мозаика в нефе церкви Сант-Аполлинаре Нуово, Равенна; миниатюра в евангелии Россано), другой, "литургический"2, повествует о ней в образах актуального обряда причащения (сирийское Евангелие 586 г. монаха Раввулы, Россанский кодекс VI в., дискосы из Риха и из Стума 568-578 гг., Сирия).
    Появление данных изображений неслучайно приходится на VI в. Если еще в IV в., трудами вселенских учителей Василия Великого и Иоанна Златоуста, литургия " была сближена в своих составных частях с евангельскими событиями"3, то в VI в., когда богослужение Св. Софии начинает ориентироваться на чин иерусалимского храма Гроба Господня, "возрастает изоморфизм между литургией и богослужебным циклом Страстной седмицы"4. М.А. Бобрик напрямую связывает с этими изменениями появление обоих типов изображения Евхаристии. Литургический вариант ("Причащение апостолов") возникает, по ее мнению, вследствие двух процессов. Во-первых, "параллельно появлению в литургии Св. Софии киноника "Вечери Твоея тайныя днесь, Сыне Божий, причастника мя приими...", заимствованного из устава храма Гроба Господня"5 и введенного при Юстине II в Великий четверг 574 г., во-вторых, - "вместе с нарастанием контроверзы вокруг вопроса о реальном присутствии Христа в литургическом образе"6, которая вылилась вскоре в открытую войну между иконопочитателями и иконоборцами.
    Особенностью данного иконографического извода является то, что Христос изображен дважды в рамках одной сюжетной композиции. Справа Он, как правило, причащает учеников Святой Кровью, а слева Святым Телом. Очевидно, что подобное удвоение фигуры Христа в сугубо символическом византийском искусстве не могло объясняться простым соображением соблюдения симметрии или желанием уместить в пределах одной и той же композиции сразу два действия Спасителя (для последнего достаточно было бы одной фигуры Христа cо Святыми Дарами в двух руках).
    Сцена "Причащение апостолов", как уже отмечалось выше, неразрывно связана с самим понятием "образа", впервые ясно определившимся во время иконоборческого спора. По учению Церкви, которое отстояли защитники икон, в Таинстве Причастия (Евхаристии) присутствует Сам Господь, присутствует реально и осязаемо, но невидимо, а видимое Его пребывание в мире, в Церкви являет икона. Для иконопочитателей икона была "не только доказательством воплощения как свидетельство историчности Христа; она тем самым есть свидетельство и истинности Таинства Евхаристии. "Если это образное свидетельство невозможно, то и сама Евхаристия теряет свою реальность"7. В контексте сказанного становится понятным значение удвоенного изображения Христа в сцене "Причащение апостолов", которое есть не что иное, как "созерцаемая сторона реальности Евхаристии", "образ, который никогда не может быть заменен ни воображением, ни созерцанием Святых Даров"8. Присутствием Христа в обоих освященных Дарах - под видом хлеба и под видом вина - возможно, объясняется и тот факт, что причастие Телом и Кровью изображалось позднее в росписи разных храмов в зеркально-противоположных вариантах, что трудно объяснить какой-либо иной причиной.
    Следуя символическому языку данной композиции, можно сказать, что "идеальным литургом"9 в ней выступает не Иисус за Тайной вечерей в канун Страстей, но воскресший Спаситель. ............