"Медный всадник" Пушкин А.С. Михаил В.А.
    Гёте неоднократно возвращался к различию между аллегорией и символом, как двумя формами поэтического мышления. Аллегория превращает явление в понятие, понятие в образ, но делает это так, что понятие всегда четко ограниченно, вполне заключено в образе и может быть из него извлечено. Символ превращает явление в идею, идею в образ и так, что идея в образе всегда бесконечно действенна и недостижима, и, даже будучи выраженной на всех языках, все же остается невыразимой.
    Среди произведений Пушкина "Медный всадник" дальше других стоит от аллегоризма с его холодным рассудочным расчетом и условной подменой конкретного явления понятием, а понятия - образом. Пушкину удалось увидать в петербургском наводнении и в несчастной судьбе бедного чиновника значительное событие и раскрыть в нем круг представлений, далеко выходящих за пределы описанных происшествий. В этом отношении естественно, что в поэме Пушкина отразились переживания поэта, связанные и с событиями декабрьского восстания, а также с рядом более широких проблем русской и мировой истории и, в частности, романтической темой индивида в его отношении к обществу, природе и судьбе. Однако нельзя забывать, что в этом произведении лирической поэзии и образы и поэтическая речь играют далеко не вспомогательную роль шифра, скрывающего истинные намерения поэта. Сила "Медного всадника" заключается в том, что его образы и язык с их недомолвками и намеками, его переменчивый ритм, синтаксис и строфика придают ту "бесконечную действенность" идеям поэмы, которую Гёте считал существенным признаком поэзии символов. Зыбкая сеть едва осознаваемых ассоциаций обволакивает всю поэму Пушкина и порождает в читателе лирическое волнение, которое составляет удел подлинной поэзии и недоступно исторической прозе. Этим объясняется, что в своем произведении Пушкин достигает вершин символизма в гётевском понимании этого слова, оставаясь верным реалистическим основам своего искусства.
    "Медный всадник" был создан Пушкиным осенью 1833 года, но задуман он был, вероятно, еще несколько раньше (Основная литература о "Медном всаднике" Пушкина: В. Белинский, Сочинения Александра Пушкина. - "Отечественные записки", 1846, т. XVIII, и Поли. собр. соч., т. VII, М., 1953-1957, стр. 542-548; Tretiak, Mickie-wicz i Puszkin, Warsawa, 1906 (Браиловский, Пушкин и его современники, VII, 1908, стр. 79, и Журнал Министерства народного просвещения, 1909, март, стр. 145); Д. Мережковский, Вечные спутники, Спб., 1906; В. Брюсов, Мой Пушкин, М., 1929; Г. Вернадский, "Медный всадник" в творчестве Пушкина. - "Slavia", II, 1924, стр. 654; А. Белый, Ритм как диалектика. "Медный всадник", М., 1929. Ср. также С. Бонди, Научно-документальный фильм "Рукою Пушкина", 1937.). Поэма выросла из тех политических настроений поэта, которые типичны для начала 30-х годов. Их лейтмотивом было тщетное искание примирения с правительством, стремление, которое нашло себе выражение и в ряде поэтических произведений Пушкина. К их числу принадлежит "Полтава", воспевающая славное прошлое русского самодержавия, и стансы, обращенные к императору Николаю. О своем желании "договориться" с правительством Пушкин признается в письмах уже вскоре за неудачей, постигшей декабристов, к которым он был так близок. Следы этих настроений ясно сказались и в замысле "Медного всадника" с его нотками готовности прославления дела основателя русского самодержавия, Петра, и идеей возмездия за грех всякому, кто даже в мыслях своих решится поднять дерзкий бунт против государственной власти. ............