Ограничение виндикации
    Латыев Александр Николаевич, аспирант кафедры предпринимательского права Уральской государственной юридической академии. [*] А. Исторические и теоретические предпосылки ограничения виндикации
    Конструкция современного виндикационного иска претерпела по сравнению с его древнеримским предшественником одно существеннейшее изменение. Римляне, как известно, руководствуясь принципом ubi rem meam invenio, ibi vindico [1], не признавали каких бы то ни было ограничений для виндикации. Пришедшие им на смену германцы принесли с собой прямо противоположное правило Hand muss Hand wahren [2], не допускавшее возврата собственнику имущества от лица, добросовестно приобретшего его у того, кому имущество было вверено собственником. Правило это, отражавшее первоначально архаическое, не вполне еще развившееся представление о праве собственности [3], получило впоследствии неожиданную поддержку от средневекового торгового права [4], ибо оно в некоторой степени позволяло устранить негативные последствия крайне индивидуалистического римского права [5], совершенно не принимавшего во внимание нужды оборота. Разумеется, превращение Рима в крупнейшую державу древнего мира не могло не смягчить некоторым образом строгости квиритского права собственности. Так, "Папиниан (в l.44 pr. D de usuc. 41, 3) прямо указывает на развитие гражданского оборота как на причину возникновения прав добросовестного владельца на приобретение рабов" [6], однако такое влияние сдерживалось консерватизмом римских юристов, строивших здание гражданского права, в конечном счете, на архаическом фундаменте XII таблиц - законов, изданных в и для небольшой аграрной общины, какой и был Рим в VI в. до н.э. В деревне и по сей день "все обо всех все знают", а потому и добросовестное приобретение чего-либо в такой общине было трудно даже представить, манципация же и вовсе становилась событием для всего города, недаром Р. Иеринг видел в пяти свидетелях представителей всего римского народа [7], обеспечивавших в данном случае "публичную достоверность" совершенной сделки. "Чтобы понять цивильно-политическую функцию принципа en fait des meubles [8] и найти область, где уместно его применение, мы должны оставить деревню и отправиться в город на базар" [9], что и делали средневековые торговцы, которые "покидали жестко организованную, глубоко устоявшуюся жизнь деревни и манора, вступая в гораздо более свободные и поверхностные (выделение мое. - А.Л.) отношения товарного производства и торговли" [10]. Взаимное отчуждение участников торговых отношений заставило юридическую последовательность отступить перед нуждами оборота. Довольно быстро пришло осознание того, что обеспеченность права (Rechtssicherheit) и обеспеченность оборота (Verkehrssicherheit) суть не столько противоположности, сколько две стороны одной медали, ибо нынешний собственник есть ни кто иной, как вчерашний приобретатель и завтрашний отчуждатель имущества, также заинтересованный в том, чтобы его контрагент получил действительное право, не пускаясь в чрезмерные, выражаясь в экономической терминологии, трансакционные издержки по проверке титула [11]. В результате достаточной была признана презумпция права собственности владельца, ведь "кто фактически владеет вещью, по внешности не отличается от собственника. Третьи лица не могут обнаружить отсутствия у него права собственности" [12]. ............