Ветхозаветные прообразы Евхаристии сербского монументального искусства XIII-XIV вв. Васильева А. В. Христологическая тематика
    Сербское монументальное искусство XIII-XIV вв. оказалось особенно восприимчиво к сюжетам и образам Ветхого Завета, которые в церковной традиции считаются символами или прототипами новозаветных событий и персонажей.
    Темы ветхозаветных теофаний с конца XIII - начала XIV в. прочно входят во фресковую роспись, где они интерпретируются как явления Логоса под видом Ангела-Премудрости - фигуры более таинственной и символической, чем изображение исторического Христа.
    Как бы вопреки церковным канонам, когда, как пишет о. Иоанн Мейендорф, "весь этот символизм в принципе был запрещен постановлением Трулльского собора (82 правило) относительно изображения Христа под видом Агнца "1, византийские и сербские живописцы палеологовской эпохи вновь продолжают аллегорическую линию развития церковной иконографии.
    Под влиянием шедшего с Запада возрожденческого гуманизма многие византийские богословы утверждали абсолютную неспособность человека приблизиться к тайне Триединого Бога и не видели других точек соприкосновения между Богом и человеком, как только через символы.
    Как известно, византийская церковь в эту эпоху была театром знаменитых распрей по вопросу о Божественных энергиях, в рамках которых неизбежно должна была быть поднята тема Софии-Премудрости Божией.
    В XIV в. эта тема рассматривалась в двух аспектах. С одной стороны, Премудрость считалась образом Второй Ипостаси - Воплотившегося Слова, что соответствовало словам апостола Павла: "Мы же проповедуем Христа распята, Божию силу и Божию премудрость".(1 Кор. 23-24). С другой стороны, Она же осмысливалась и как проявление энергии всей Святой Троицы. Так, Григорий Палама говорил, что "Премудрость" - это "общее свойство Отца, Сына и Святого Духа, с помощью Которой и в Которой Господь сотворил Вселенную"2, та "Энергия-Премудрость, Которая, благодаря Воплощению Ипостасной Премудрости, присутствует в собрании членов Церкви"3.
    Противники паламистов (особенно Никифор Григора), напротив, настаивали на отстраненности и изолированности Божественной Энергии и идентифицировали Ее с Божественной Сущностью.
    Эта дискуссия дала повод патриарху Филофею уточнить и богословски обосновать антиномии православного понимания темы Софии: "Премудрость, - пишет он, - есть энергия, общая для Св. Троицы, единосущной и нераздельной, энергия, сообщаемая в Святом Духе тем, кто этого достоин... Но поскольку мудрые богословы утверждают, что эта роль и это изображение Божественной Премудрости также принадлежит и Сыну, который воспринял нашу плоть в Своей любви к людям, постольку , что Слово живое и действенное, Сын Божий, есть Ипостасная Премудрость Отца "4.
    Двойственное толкование патриарха Филофея повлияло и на иконографию композиций, связанных с изображением Ангела-Премудрости. Обобщенно говоря, если в сцене подчеркивался мотив троичности, то Премудрость рассматривалась как энергия Св. Троицы, а если Ангел изображался в единственном числе и, особенно, если он имел кресчатый нимб, то в таком случае разумелся Христос - Воплотившееся Слово Божие.
    Иконография Божественной Премудрости, какой бы из этих аспектов она ни отражала, основывается на тексте книги Притчей Соломона (IX, 1-6), который имеет сугубо евхаристический смысл: "Премудрость созда Себе дом и утверди столпов седмь: закла Своя жертвенная, и раствори в чаше Своей вино, и уготова свою трапезу: посла своя рабы, созывающи с высоким проповеданием на чашу глаголющи: иже есть безумен да уклонится ко Мне. ............