Как отмечают такие исследователи символизма, как Л.А. Колобаева и З.Г. Минц, превалирующая идея этого течения - панэстетизм, то есть представление об эстетическом как о глубинной сущности мира, как о его высшей ценности и наиболее активной преобразующей силе ("Красота спасет мир"). По словам Вяч. Иванова, "жизнь - это эстетический феномен", поэтому и мир постигается и воспринимается в эстетических категориях (красота - безобразие, гармония - хаос и т.д.).

По существу, все поэтические идеалы направления оказываются либо "личинами" красоты, либо предстают как эстетизация тех или иных этических, религиозных, политических и даже социальных или научных ценностей. Прекрасные "миги" счастья, мечты и творческие прозрения в символистской прозе 1890-х гг., идеалы природы или преображающийся мир искусства - это различные вариации Прекрасного.

В своей устремленности к Красоте, в поисках Красоты как высшего совершенства русские символисты были прямыми наследниками лирики А.А. Фета, для которого она "разлита по всему мирозданию" и является реально существующим элементом мира, окружающего человека. Но они же (русские символисты) провозгласили Культ красоты, поставив ее "выше этики, долга и чести". Они первые ощутили кризис "разума" и "совести", что заставило их искать идеал в третьем компоненте кантовской триады "истина, добро и красота". Для символистов красота стала единственной силой, способной, по переосмысленному образу Достоевского, "мир спасти". Это зародило основу символистского "жизнестроительства" - идеи построения жизни по законам и при помощи искусства, точнее - выявление, выведение на первые планы его "тайной" красоты.

Но мироощущение символистов - это, с одной стороны, утверждение красоты добра, соборность, а с другой - эстетизация зла, предельного индивидуализма. Это как надежда на "высвобождение" истинной красоты из-под грубых покровов вещества, так и сомнения в возможности "воплощения" красоты в мире. Это рамки, в которые неизбежно заключено направление и выходя из которых, оно переставало быть символизмом.

Такая полярность в понимании красоты пришла в Россию от французских символистов, в частности, от Шарля Бодлера, который одним из первых пришел к осмыслению того, что и добро, и зло в равной мере способны послужить источником Красоты. Поэтому Красота в понимании символистов абсолютна, она способна вместить не только красоту гармонии и Прекрасного, но и красоту Безобразного. Таким образом, Прекрасное и Безобразное переставали существовать как противоположности, и тогда воспевалось "таинство" их неразделенности.

Тему Красоты можно обнаружить практически у всех символистов. Каждый понимает ее по-своему, видит в ней что-то отличное от других. И только одно остается аксиомой и для "старших", и для "младших" символистов: Прекрасное, эстетическое - эта единственная сила, единственная ценность, необходимая мера. Как, к примеру, у Д.С. Мережковского:

Есть одна только вечная заповедь - жить

В Красоте, в Красоте, несмотря ни на что.

Апология Красоты играет определяющую роль и у В. Брюсова:

А я всегда, неизменно

Молюсь неземной красоте. [1]

У Бальмонта Красота - основа мира, его главная идея:

Милый брат, и я и ты -

Мы только грезы Красоты.2

Красота противостоит отвергаемому ею миру, современности как безобразному. ............